— Да, ну и что?
— Где этот сарай?
— Не знаю, — пожимает плечами Кенджи. — На каком-то огромном поле, заросшем черт-те чем. Я сорвал какой-то фрукт, а от него дерьмом воняет.
— Такой огромный пустырь? Ни строений, ни людей?
— Да.
— Ядерный завод, — говорит Адам, который тоже догадался.
— Какой еще завод? — осведомляется Кенджи.
Я объясняю.
— Блин горелый! — Кенджи сжимает руль. — Значит, я мог помереть, но не помер?
Я игнорирую его вопрос.
— Но как они вышли на нас? Как вычислили твой дом?
— Не знаю, — вздохнул Адам и закрыл глаза. — Может, Кенджи лжет.
— Да хватит уже, лжет да лжет…
— О! — перебивает Адам. — Или подкупили Бенни.
— Не может быть! — вырывается у меня.
— Отчего же? Все возможно.
Мы замолчали. Я вглядываюсь в окно, но это почти бесполезно. Ночное небо — чан дегтя, заливающего наш мир.
Повернувшись к Адаму, вижу его запрокинутую голову, стиснутые кулаки, почти белые в темноте губы. Подтыкаю свитера плотнее. Он подавляет дрожь.
— Адам! — Я отбрасываю прядь темных волос с его лба. Волосы немного отросли — в мою камеру он вошел коротко стриженным. Никогда не думала, что его волосы такие мягкие. Как растаявший шоколад. Вот бы он перестал коротко стричься…
Подвигав челюстью, он приоткрывает губы и снова лжет мне: