Разрушь меня

Закусываю губу изнутри — сказать «пожалуйста» кажется сейчас глупым. Не знаю, что делать.

— Я рада, что ты здоров, — говорю я.

Адам смотрит на мои губы, и меня охватывает болезненное томление. Если он поцелует меня сейчас, я не позволю ему остановиться. Он втягивает воздух и словно вспоминает, что у него в руке.

— Может, наденешь?

Он подает мне небольшой ярко-фиолетовый сверток. Костюм кажется крошечным, словно детский комбинезон, и почти невесомым.

Я выразительно смотрю на Адама.

Он улыбается:

— Примерь.

Мой взгляд становится тяжелым.

— О! — Он отходит, немного смущенный. — Да-да, я это, того, отвернусь…

Жду, пока он повернется ко мне спиной. Оглядываюсь. Вряд ли здесь есть зеркала. Я сбрасываю слишком большую для меня одежду прямо на пол. Оставшись обнаженной, мгновение боюсь двигаться. Но Адам не оборачивается и стоит молча. Рассматриваю блестящий фиолетовый материал. Наверняка он хорошо тянется…

Так и есть.

Надеть комбинезон оказалось неожиданно легко, будто он и вправду создан для меня. Там, где должно быть белье, вшита подкладка, а для груди дополнительная поддержка. Вверху комбинезон доходит до горла, рукава до запястий, штанины до щиколоток. Застегивается он длинной молнией. Я осматриваю ультратонкий материал. Я словно облита густейшим оттенком сочного фиолетового, облегающим меня, как вторая кожа, но ничуть не стягивающим. Ткань дышит, в комбинезоне очень комфортно.

— Ну что, ну как? — нервничает Адам.

— Помоги застегнуть молнию, а?

Он обернулся. Губы приоткрылись, дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Брови рискуют задеть потолок. Я заливаюсь краской, не зная, куда смотреть. Адам подходит ко мне — я отворачиваюсь, пряча лицо. В груди порхают, бьются бабочки. Он касается моих волос, и я замечаю, что они доходят мне до бедер. Может, теперь я и подстригусь.

Он перебросил каштановую волну через плечо, чтобы волосы не попали в молнию, и провел пальцем от основания шеи до ямочек на крестце. Я едва устояла на ногах. По позвоночнику пробежало достаточно электричества, чтобы питать целый город. Он, не торопясь, застегивает молнию и проводит рукой по моему телу.

— Как ты потрясающе выглядишь! — первое, что он говорит.

Оборачиваюсь. Адам прижимает кулак ко рту, пряча свою улыбку, силясь остановить слова, рвущиеся с языка.

Касаюсь материала. Видимо, надо что-то сказать.