Разрушь меня

22
18
20
22
24
26
28
30

Но он не отпускает меня, потому что не может. Потому что это я должна разорвать контакт. Потому что боль лишает его способности двигаться. Потому что он попался в мои силки.

Потому что я живая венерина мухоловка.

Смертельная ловушка.

Я падаю на спину и обеими ногами пинаю Дженкинса в грудь в попытке оттолкнуть, однако он, обмякнув, мешком валится на меня. Я начинаю кричать, стараясь что-нибудь увидеть сквозь пелену слез. Я икаю, истерически рыдаю, охваченная ужасом от застывшей маски, в которую превратилось лицо Дженкинса, от того, как его парализованные губы с хрипом рывками втягивают воздух в легкие.

Вырвавшись, отползаю назад. Море солдат безмолвно расступается за моей спиной. На всех лицах изумление и чистый, беспримесный страх. Дженкинс лежит на полу, и никто не решается к нему подойти.

— Помогите, кто-нибудь! — кричу я. — Помогите ему! Ему нужен врач, его надо отвезти… Ему надо… О Боже, что я наделала!

— Джульетта…

— Не прикасаться ко мне! Не сметь прикасаться ко мне!!!

Уорнер снова в перчатках, он пытается меня поднять, пригладить волосы, вытереть слезы, а мне хочется его убить.

— Джульетта, тебе надо успокоиться…

— Помогите ему! — кричу я, падая на колени и не отрывая взгляд от лежащего на полу. Солдаты подходят нехотя, осторожно, словно боясь заразиться. — Пожалуйста, вы должны ему помочь! Пожалуйста!

— Кент, Кёртис, Соледад, займитесь этим! — орет Уорнер, подхватывая меня на руки.

Я отбиваюсь, но мир проваливается в черноту.

Глава 14

Потолок становится то четким, то расплывчатым.

Голова тяжелая, в глазах плывет, сердце неприятно стиснуто. Под языком остался отчетливый привкус паники. Стараюсь вспомнить, откуда он взялся. Пробую сесть, не понимая, почему лежу.

Чьи-то руки удержали меня за плечи.

— Как ты себя чувствуешь? — Уорнер вглядывается мне в глаза.

Память сразу возвращается. Воспоминания жгут глаза — я снова вижу перед собой лицо Дженкинса. Размахивая кулаками, кричу, чтобы Уорнер отошел от меня, извиваюсь, вырываясь из его хватки, но он лишь улыбается. Даже посмеивается. Мягко опускает мои руки, вытянув их вдоль тела и придержав.

— Ну, хоть проснулась, — хмыкнул он. — Ты заставила меня минуту поволноваться.