Кристиан вздохнул.
– Тела надо сжечь, – хмуро сказал он Баристану. Они стояли у разлома, мрачно обозревая место битвы. – Пустим магическое пламя, иначе у нас к утру будет свалка гниющего мяса…
Баристан неожиданно ударил кулаком по стене, сильно, сдирая кожу на костяшках. Уткнулся лбом в камень, пытаясь выровнять дыхание. Кристиан молчал. Ингор и Льен всегда были дружны, еще с Цитадели.
– Самое паршивое, что я даже не могу правильно проводить его к Вратам, – хрипло сказал Баристан, не поворачивая головы. – Проклятые монахи заперлись в храме, ни один не вышел, чтобы совершить обряд. А ближайшая Обитель Скорби – архар знает где… Во дворце нет ни одной монахини…
– Одна есть, – изумление в голосе Кристиана заставило Баристана поднять голову. – Смотри.
По полю битвы, между телами, шла девушка. Тонкая фигура в сером платье, нижнюю часть лица закрывает платок, но белые волосы слишком приметны, чтобы не узнать ее. За ней двигались несколько женщин из прислуги. Дымилась в руках Светлейшей чаша с ритуальными травами, голубоватый дым стелился следом, окутывая тела умерших покрывалом, указывая им путь к Сумеречным Вратам. И Оникс тихо напевала прощальные слова, облегчая этот путь. И скорбь тех, кто остался.
Кристиан повернул голову. Лавьер стоял на башне, его темная фигура застыла неподвижным изваянием. Стоял, не отрывая взгляда от медленно идущей девушки. Сумеречные псы выстроились цепью вдоль стены, молча провожая в путь ушедших. Последняя дань… и все они смотрели, следили за каждым шагом Светлейшей, провожали взглядами ее тонкую фигуру. Стояли все время, пока она шла по полю, пока горела ее чаша, пока летел над телами тихий голос.
Лучники держали натянутые тетивы, охраняя, Сумеречные накрывали магическим щитом. Но никто на жизнь Оникс не покушался, никто не помешал последнему ритуалу.
Через три часа Оникс вернулась, прошла сквозь разлом, на ходу снимая с лица платок. Баристан бросился следом, замялся, не зная, что сказать.
– Спасибо.
Девушка качнула головой.
– В моей Обители говорили, что смерть – это единственное, о чем не стоит беспокоиться, ко всякому она придет в свой час. Но иногда полезно вспомнить о Вратах, чтобы почувствовать себя живым.
Баристан сглотнул, ощущая странную потребность склониться перед этой девушкой. Встать на колени.
Оникс устало улыбнулась и пошла к дворцу. Псы расступались, пропуская ее. А потом смотрели вслед, даже когда раяна уже скрылась в проеме выбитой двери.
Глава 17
Ран не приходил.
День, второй… четвертый…
Десятый.
Прислужницы говорили, что Верховный поправился, и Лавьера почти все время видят с псами, и даже ночует он зачастую в гарнизоне, организованном на нижнем этаже. Разрушенную стену восстанавливали, согнав людей из Темного Града.
Но к ней в спальню Ран не являлся, и Оникс кусала ночами губы. Видимо, аид наигрался раяной или нашел себе новую игрушку? И почему эта мысль, которая должна была вызвать радость, заставляла Оникс плакать?
ebooksa