Оникс казалось, что учить его драться слишком рано. Но она не вмешивалась. Ран знает, что делает.
Шаг… поворот…
Губы Рана изогнулись в улыбке. Значит, снова услышал ее, а ведь Оникс стояла так тихо! Или почувствовал? Он всегда ее чувствовал…
Она скользнула назад, в приоткрытую дверную створку. У нее так много дел!
Ран нашел ее в овальной гостиной, сел в кресло, вытянув ноги. Мальчик, копируя отца, тоже вошел степенно, но потом не выдержал, сорвался, бросился к Оникс.
– Мама! Мы сегодня учились слушать, как пума! И двигаться, как летящий ястреб!
– У тебя получается? – Оникс пыталась сдержать улыбку.
Лиер осторожно покосился на отца. Вздохнул.
– Не очень. Я пока не слышу, как пума.
– Может, как маленькая пума? – Оникс смотрела серьезно, только в глазах танцевали смешинки. – Совсем маленькая? Пуменок?
– Нет, – Лиер огорченно покачал головой.
– У тебя получается, – Ран и Оникс переглянулись поверх головы сына, и у аида тоже заплясал в глазах смех.
Лиер вспыхнул от восторга и покраснел. Даже нежные детские ушки стали розовыми от смущения. Скупая похвала отца для него значила очень много.
Он склонился в поклоне.
– Светлейшая повелительница, Верховный аид, позвольте мне покинуть вас, – Оникс сделала строгое лицо, Ран кивнул. – Меня ждет учитель верховой езды.
– Надеюсь, вы не вернетесь вновь перепачканным с ног до головы землей, мой сын, – Оникс не сдержалась и рассмеялась.
– Мама! – снова зарделся Лиер. Но тоже хихикнул и унесся, подпрыгивая от нетерпения.
Ран проводил его взглядом, хмыкнул. Сына он не баловал, хотя Оникс знала, что Лиер значит для Рана Лавьера. Почти все. После самой Оникс.
Он посмотрел на Светлейшую.
– Подглядывала? – Лавьер приподнял бровь.