Для кого цветет лори

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я? – она посмотрела на него с истинным недоумением. – Вот еще!

Лавьер рассмеялся, откинулся в кресле. Все еще в одних полотняных штанах, влажный… Успел побывать в купальне…

– Иди ко мне.

Он не просил. Хотя и не приказывал. Оникс никак не могла понять, как у него получается это – в одну фразу вложить и приказ, и просьбу.

– Ран, не сейчас!

Она прошлась по гостиной, расстроенно тряхнула головой. Тонкий розовый шелк, расшитый птицами, облегал ее фигуру при каждом шаге, струился за спиной. Светлейшая не признавала деревянных пластин, сдавливающих тело, и тяжелых нарядов. И двор с радостью с ней согласился. За плечами хрупкой повелительницы стояла такая сила, что с ней все соглашались с радостью.

Волосы ее были убраны наверх, лишь один локон вился по спине, опускаясь до самой талии. Оникс раздраженно перекинула его вперед, пытаясь не смотреть на Верховного. От его жадного, следящего за каждым движением взгляда у нее путались мысли.

– Птицы опять вернулись ни с чем. – Оникс расстроенно мерила шагами гостиную. – Снова! Четыре года поисков и никакого результата! – Она не сдержалась, топнула ногой. – Мы отправляли птиц на запад, на юг и север, во все пределы! И все впустую… Раян нет нигде. – Снова нервное хождение. – А в империи мы нашли лишь два десятка, из которых половина – старухи! – Она возмущенно ударила ладонью по каминной полке. – Два десятка, Ран! А Сумеречных – тысячи!

– Мы хорошо выполняли свою работу, – невозмутимо сказал Лавьер.

Оникс одарила его гневным взглядом.

– Я знаю! Совет считает меня ненормальной, даже Баристан уже не верит, что раяны существуют в других землях. А ведь поначалу он вызывался сам отправиться на поиски! Никто не верит мне!

– Тебе верю я.

Он сказал это спокойно, но Оникс осеклась. Да. Он ни разу не усомнился в разумности ее поисков. Никогда не высказывал ни малейшего сомнения. Он одобрял ее проекты, хотя тот же совет поначалу воспринимал идеи Оникс в штыки. Так, например, для того, чтобы открыть общественное хранилище знаний, ей пришлось написать вместе с Мэртом Виорантом кучу бумаг, доказывая необходимость такого шага. Но совет все равно отклонил это предложение.

Правда, на следующий день глава совета лично явился во дворец и дал согласие. На Верховного, с безразличным лицом сидящего рядом, советник упорно не смотрел. Только бледнел каждый раз, когда на него смотрел Ран.

Оникс тогда ругалась, понимая, что совет просто запугали, но Лавьер лишь улыбался. Его методы Светлейшую злили, но в то же время она не могла не признать, что порой лишь они давали результаты. Там, где не работал здравый смысл, успешно действовал страх.

И все знали, что единственным щитом, сдерживающим разрушительную мощь Верховного аида, является раяна. Слишком часто над столицей бушевали грозы и бури, оправдывая ее название. Темный дар Верховного требовал выхода. И каждый житель Града в такие ночи боялся высунуть нос за защиту каменных стен.

Оникс не обольщалась насчет своего мужа. Ран никогда не станет ручным, но свое обещание он сдержит. Слишком дорога ему жизнь раяны. Почему небесные сплели две судьбы таким причудливым образом, Светлейшая не знала, но иногда, глядя с высоты императорского дворца на раскинувшийся внизу город, она осознавала, что в таком сплетении был смысл. Больший, чем судьбы одной монахини из Обители Скорби и одного Сумеречного пса из Цитадели. Их мир был жестоким, в нем было много крови и мало справедливости, но теперь у Оникс была возможность эту справедливость творить. Она надеялась, что у нее хватит на это сил и мудрости.

Ведь без нее Ран Лавьер мог стать новым тираном, а с ней… С ней у империи появился шанс на новое и, может быть, более счастливое будущее.

Хотя нововведения и давались с трудом.

Хранилище знаний открылось полгода назад – огромное круглое здание, заполненное книгами. Мэрт Виорант плакал, вытирая тайком слезы белым рукавом своего целительского одеяния. Почти месяц хранилище пустовало. Люди стояли у дверей, смотрели, но внутрь не заходили. Так продолжалось до тех пор, пока Оникс лично не явилась к хранилищу, а потом решительно взяла за руки двух мальчишек, что глазели на нее, открыв рот, и пошла к арке двери.