Стигмалион

Он больше не просил о перевязке. Я больше не появлялась в его квартире. Он и Бекки устроили еще одну вечеринку – я не пришла. Айви начала распускать по универу слухи, что на машину я заработала, предоставляя интимные услуги, сиськи у меня силиконовые, а Крейгу, который бросал к моим ногам розы на университетской парковке, никак не меньше пятидесяти лет.

А мне было фиолетово. Слухи умирают так же быстро, как и рождаются, а Айви просто ревновала. Ревновала сильно, яростно и мучительно. Даже боюсь представить, что с ней было бы, узнай она о том, что я и Вильям – совместимы. Что я могла бы заняться с ним любовью, и он остался бы невредим. Что мои поцелуи не причинили бы боли, только наслаждение. Что он мог бы делать со мной все что вздумается – без одежды, без предосторожностей, без мозгов – и потом не расплачиваться за это ожогами.

Да она бы с ума сошла, узнав все это. Устроила бы Третью мировую. А я уже совсем устала от войн.

Поэтому я поклялась себе, что никому, никогда и ни при каких условиях не скажу, что болезнь Вильяма Веланда заканчивается там, где начинаюсь я.

* * *

Миновал октябрь. Я подыскала новое жилье. Оставалось продержаться еще месяц, чтобы исключить Вильяма Веланда из своей жизни практически полностью. Будет другой дом, другая парковка, другие соседи, другой путь в университет.

Я весь день паковала вещи в коробки, грустила и ссорилась с Сейджем. Тот никак не мог взять в толк, почему я переезжаю. Почему нужно менять отличное жилье в отличном месте на непонятно что.

– Это не непонятно что, – возражала я. – Это хорошая квартира в другом районе. С окнами на восток – люблю, когда солнце с утра светит в комнаты. С большим балконом и симпатичными обоями. И еще там ванна на ножках…

– Даже не жди, что ванна на ножках растопит мое сердце! Долорес, ты реально тупишь. Очень, очень тупишь. Сколько оттуда по времени до универа, если пешком?

– Пешком не дойти, буду ездить.

– Капец. Это все, что я могу сказать: капец.

– Сейдж, я не могу здесь оставаться! Не могу!

– Это все шведы, которым наша собака пальцы проредила?

– Норвежцы.

– Значит, они?! Они тебя выживают?

– Нет!

– Тогда скажи, когда я наконец проснусь от этого кошмара! Моя сестра съезжает в квартиру на другом конце города, где зеленые обои и ванна с ножками!

– Не зеленые. Голубые.

– Капец…

В дверь робко постучали, и Сейдж пошел открывать. Я сидела в слезах у окна и никого не хотела видеть. В квартиру заглянула Бекки и, увидев повсюду коробки, вошла без приглашения.

– Лори, ты переезжаешь? Зачем? – все, что смогла произнести она, глядя на хаос грядущего переезда.