— Ты всегда так говоришь. — Он поднимает брови. — Это не утешает, должен сказать тебе.
Я смеюсь от удивления. Арбалет прыгает у меня в руке. Кардан не сводит с него глаз. Нарочито медленно кладу оружие на стол.
— Ты расскажешь мне все, что я хочу узнать, а я не стану стрелять в тебя.
— И что я должен сделать, чтобы ты не отдала меня Мадоку и Балекину? — спрашивает он, приподнимая бровь. Мне не по себе: я не привыкла, чтобы он вот так разглядывал меня. Сердце начинает учащенно стучать.
Все, на что я способна, — ответить сердитым взглядом.
— Может, сосредоточишься на том, чтобы остаться в живых?
Кардан пожимает плечами.
— Что ты хочешь узнать?
— Я нашла обрывок бумаги со своим именем, — говорю я. — Исписан моим именем вдоль и поперек — больше ничего.
Он слегка вздрагивает, но молчит.
— Итак? — поторапливаю я.
— Это не вопрос, — ворчит он, словно рассержен. — Задай настоящий вопрос, и я отвечу.
— Ты мне надоел со своим «задай вопрос, и я отвечу». — Моя рука тянется к арбалету, но я пока не касаюсь его.
Он вздыхает.
— Просто спроси меня о чем-нибудь. Спроси про мой хвост. Хочешь на него посмотреть? — Он опять поднимает брови.
Я видела его хвост, но не доставлю ему удовольствия, признавшись в этом.
— Хочешь, чтобы спросила? Ладно. Когда у Тарин с Локком все это началось?
Он довольно смеется. Кажется, этой темы избегать не собирается. Типичный случай.
— О, я ждал, когда ты про это спросишь. Все началось несколько месяцев назад. Он нам все рассказывал — как бросал камешки в ее окно, оставлял записки о свидании в лесу, обхаживал ее при свете луны. Он взял с нас клятву молчания, но все это выглядело как забава. Думаю, сначала он просто хотел вызвать ревность Никасии. Но потом...
— Как он узнал, что это ее комната? — спрашиваю я, нахмурившись.