— Даже не знаю, можно ли тебе верить.
Я вздыхаю. Может быть, чуточку картинно.
— Зачем мне врать? Это же не я скрываю личность своего ухажера.
Тарин хмурится.
— А я думаю, что оставаться на ночь в чьем-то доме и спать в чьей-то постели это даже хуже, чем просто целоваться.
Вспоминаю, как проснулась, как увидела растянувшего рядом Локка, и чувствую, как вспыхивает лицо. Чтобы отвлечь от себя внимание, переключаю его на сестру.
— О, так, может быть, это принц Балекин. Ты за него собираешься замуж? Или Ноггл? Не с ним ли ты считаешь звезды?
Тарин шлепает меня по руке. Пожалуй, через чур сильно.
— Прекрати. Не тычь пальцем в небо. Ты же знаешь, я не могу сказать.
— У... — Я срываю цветок лихниса и втыкаю в волосы за ухом.
— Так он тебе нравится? — спрашивает сестра. — По-настоящему?
— Локк? Конечно, нравится.
Она бросает на меня быстрый взгляд, а я думаю, что, должно быть, заставила ее поволноваться, не явившись на ночь домой.
— Балекин мне нравится меньше, — говорю я, и Тарин закатывает глаза. Дома находим оставленную Мадоком записку — предупреждает, чтобы рано его не ждали. Заняться особенно нечем, и я отправляюсь на поиски Тарин. Еще несколько минут назад она поднялась к себе, но сейчас ее там уже нет. Платье брошено на кровать, шкаф открыт, одежда на вешалках в беспорядке. Все выглядит так, будто здесь искали что-то второпях.
Убежала на встречу с кавалером? Поворачиваюсь, осматриваю комнату взглядом шпионки — ищу намеки на какие-то тайны. Ничего подозрительного не находится, если не считать сохнущие на туалетном столике лепестки белой розы.
Я возвращаюсь к себе и ложусь на кровать. Перебираю воспоминания о прошлой ночи. Достаю из кармана нож — надо же в конце концов его почистить. Из кармана выкатывается золотой желудь. Беру его, поворачиваю, рассматриваю. На первый взгляд ничего особенного — обычная симпатичная безделушка. Потом, присмотревшись, замечаю тонкие поперечные линии, вроде бы указывающие на подвижные части. Пазл?
Как ни стараюсь, повернуть верхнюю половинку не могу. Сделать что-либо еще тоже. Я уже собираюсь оставить это безнадежное дело и бросить желудь на туалетный столик, но вижу вдруг крохотную дырочку, расположенную в самом низу и почти незаметную.
Вскакиваю с постели, копаюсь в столе, ищу булавку. Нахожу заколку с жемчужинкой на конце и пытаюсь просунуть острие в дырочку. Не сразу, но получается. Проталкиваю заколку, преодолевая некоторое сопротивление. Мои усилия вознаграждаются щелчком. Желудь открывается.
Из сверкающей серединки, где сидит крохотная золотая птичка, выезжают механические ступеньки. Клюв ее открывается и закрывается, издавая негромкие скрипучие звуки.
Друг мой дражайший, ты слышишь прощальные слова Аириопы. У меня три золотые птички. Три попытки доставить хотя бы одну в твои руки. Принимать противоядие уже поздно, а потому, если ты слышишь это, я оставляю тебе бремя моих секретов и последнее желание моего сердца. Защити его. Увези подальше от опасностей этого двора. Сбереги его и никогда, никогда не рассказывай правду о том, что случилось со мной.