— А, — вдруг нашелся Петькин, — а вот представь, к твоей Аньке кто-нибудь приклеится. Ты что думаешь, один ты такой — который может вызвать в ней живой сексуальный интерес? А?
— И что? Кто это будет.
— Ну, например, он, — сказал Леша, указывая на Петькина.
— Он?
— Думаешь, я не смогу?
— Да пошел ты, — ответил Костя.
— Это ассоциации, йо! — сказал Петькин.
— И чо?
— Да ничо.
— Я же говорю, как нормальный культурный гай, йо. А ты готов с ножом на меня набросится.
— Мы говорим о менеджерах, — напомнил Лёша.
— Йо, гай.
— Ну, и? — спросил Костя.
— Ты опять икаешь, — ответил Леша, — это плохо. Установлено, что тот, кто икает, малого достигает.
— Да ты чо! — Костя не на шутку возбудился. — Чо ты хочешь?
После этого разговора Петькина как будто отпустило. Он перестал выделываться, меньше употреблял свои «йоу», и вообще, они общались достаточно корректно. Один раз, вместе с группой, они пошли в поход. Александр там занялся паркуром. Он бегал по лесу, кричал «йоу», но, в целом, все было корректно. Он покорил несколько деревьев, и все были в восторге.
— Ну что, — произнес Костя.
Но он и сам не знал, почему так говорил. Даль была все та же — зелено-серая, лысая. Поезд бежал достаточно быстро, и сложно было сказать, чем покрыты плоские холмы — травой, землей или чем-то еще. Например — стеклом. От этого вида душа замирала. Шел некий дух, стремящийся привести разум в состояние оцепенения.
Спустя минуту что-то разорвалось. Должно быть, это было связано с тем, что Костя ощущал иное время. Вагон вдруг заполнился людьми. Все это были перепуганные пассажиры. Они суетились, бегали взад-вперед, смотрели в окно.
— Что же это? — обратился к Косте пожилой мужчина.