Романов

Подняв с пола залитый кровью автомат польского охранника, я проверил оставшийся боезапас. Три патрона — хватит с лихвой.

Ступая между развалившимися телами, уже не подающими признаки жизни, я медленно восстанавливал силы. Пан маршал должен быть сильным противником — в его подчинении больше людей, чем у Романовых. Он был старше и наверняка опытным. Так что относиться к нему снисходительно я не собирался.

Кабинет главы был закрыт крепкой дверью, уже безо всяких декораций, настоящая сейфовая броня. Но мне было не нужно заходить через парадный вход. Войдя в спальню маршала, я быстро оглядел богатый интерьер и, создав прямоугольный контур, резко вбил его в стену. И пнул новую дверь ногой.

В лицо ударила струя холода, на моем щите мгновенно намерзло порядочно льда. Он со скрипом пошел трещинами и лопнул с громким треском, разлетаясь на куски. Это время Сергиуш потратил на то, чтобы создать очень много копий. Больше сотни снарядов, на мой взгляд, так что я не стал рисковать и прыгнул за стену.

Грохот сотряс особняк, брызги сосулек разлетались во все стороны. Мое укрытие было пробито, но я лежал на полу, и серьезного урона моему щиту нанести у Грушнивицкого не получилось.

Удары не прекращались, не самая тонкая стена содрогалась, на меня летела каменная крошка вперемешку с осколками льда. Еще немного такого обстрела, и меня просто засыплет.

Усилив тело, я рванул обратно в проем, на ходу вскидывая пистолет и выпуская весь магазин в сторону маршала. Без расчета попасть, разумеется, просто заставить отвлечься.

А оказавшись внутри, обернул помещение своим даром, заполняя его до конца. Прижатый к стене со вскинутыми руками Сергиуш Грушнивицкий с нескрываемой ненавистью глядел на меня. Он еще мог бороться, но уже и сам должен был понять, что это бесполезно.

— Стой! — рявкнул он, когда я поднял автомат к плечу. — Я могу дать показания!.. Я могу дать тебе власть. Ты же младший сын! Я сделаю тебя главой рода! У меня есть деньги, влияние!

Я даже не поверил такой наглости.

— Пан, ты хоть осознаешь, кому это говоришь? — уточнил я.

— Ты Романов! — роняя слюни на поле моего щита, ответил тот голосом, больше похожим на лай, чем на речь. — Отпусти меня, дай уйти, я сделаю все!..

— Кто велел тебе нападать на мою страну? — спросил я, убедившись, что маршал не сошел с ума.

— Это король! — заявил он. — Мы лишь исполняли его волю. Он обещал нам поддержку германцев!.. Они должны были войти с севера. Так он говорил!..

— Знаешь, мой друг, который пострадал, защищая русских людей от ваших ублюдков, говорит, что у меня плохое чувство юмора. Но ты, кажется, шутишь еще хуже меня. Сейм исполняет волю своего короля, а не перечит ему? Думаешь, я в эту чушь поверю?! Что на самом деле вам пообещал Ян?

— Земли! Киев должен был стать нашим!..

Я кивнул и пустил ему пулю в лоб. А потом еще две, чтобы убедиться, что маршал действительно мертв. А на случай чудесного воскрешения еще и отрубил голову. Взяв трофей за потные патлы, я открыл бронированное окно и выбросил башку поляка наружу. А потом приступил к быстрому обыску.

Мне приказали его убить, а не вербовать. А приказ царя не обсуждают.

Кабинет маршала, к сожалению, ничем порадовать не мог. Это скорее убежище на случай нападения, чем место хранения действительно важных сведений.

Расчетное время подходило к концу, так что я быстро вылез из окна и, поднявшись на крышу, сдернул прапор Грушнивицких. На его место установил флаг Русского царства, который прихватил с собой, и, подняв его над особняком, тут же спрыгнул на землю, смягчив падение даром.