Романов

Нас окутало облако отцовского дара, и глава рода заговорил:

— Удалось договориться?

— Все хорошо, — подтвердил я.

— Отлично, ты здесь в первый раз, так что я тебе все кратко объясню. Долго эти разбирательства не длятся, — сказал отец. — Это только предварительное слушание. Выступает обвинитель, затем ответчик. По итогу царица решает, перейдет ли разбирательство в монарший суд или все закончится здесь. Обычно на одно дело уходит минут двадцать, так что если тебя спросят, говори кратко. У государыни не так много времени.

Ну, теорию я и так знал, теперь наступило времени практики. Обычно на моем месте присутствовал Сергей, ему как наследнику положено сопровождать главу и набираться опыта.

Патриархи не сидели молча, это была отличная возможность собраться всем в одном месте и обсудить какие-то детали. Дума заседает не так часто, и в основном туда приходят уже с готовыми решениями, так что для тех, кто не сидит в столице постоянно, этот прием — отличный способ связаться с единомышленниками.

Единомышленники… С тех пор, как Романова была объявлена невестой царя в свои четырнадцать, прошло без малого двадцать лет. Но цесаревича так и не появилось, а время идет. Если сестра отца не забеременеет в этом году, она достигнет возрастного порога, когда зачатие естественным образом уже под вопросом. Даже царская партия, сколь бы лояльны они к Михаилу ни были, его жену потребуют отправить в монастырь среди первых.

Потому что царь тоже не молодеет. Несмотря на поддержку лучших целителей, чудеса они не творят.

— Почему Николаевы нас обвиняют, а не мы их? — спросил я, пользуясь общим шумом в зале.

— Боярин первым подал прошение, — улыбнулся он краешком губ. — И будет давить на то, что мы его притесняем.

— Бессмысленно, у нас ведь нет доказательств, — произнес я.

— Но Николаев этого не знает, — ответил тот. — Его единственная возможность защититься — выставить все это дело как княжеский произвол. Ты оболгал его дочь, а я потребовал виру. В таком случае он тут жертва, а не мы. И допрашивать будут тебя, а свою дочь он таким образом защитит, уверен, ее даже не будет в зале, ведь ее интересы представляет глава рода. На предварительном слушании допросов не проводят, так что у Николаевых есть шанс выиграть. Решит царица, что доказательств нет или недостаточно, и дело уйдет в архив. Такое уже бывало, поверь моему опыту, до суда доходит хорошо если одно разбирательство из сотни. Обычно все решается на месте.

— Получается, он выкрутится, — подвел итог я. — Но ты позволил ему сделать первый ход. Какая нам от этого выгода?

— Выгода, Дмитрий, появится, когда мы доведем дело до суда, — одернув пиджак, отец поднялся, и я последовал его примеру.

Облако дара, скрывающего наш разговор от посторонних, исчезло. Времени поговорить больше не было — в зал вошел секретарь.

Невзрачный мужчина в униформе сотрудника Кремля прошел к своему столу. Следом за ним распахнула двери охрана, и один из них объявил:

— Государыня Русского царства!

Супруга Михаил II входила в зал плавно, давая на себя полюбоваться. Серебристое платье, сверкающие украшения на руках, шее, ушах. Темные волосы собраны в несколько хвостов, переплетенных в причудливую корзинку. Металлический ободок короны разительно отличался от остального наряда царицы, привлекая внимание и оттеняя праздничный наряд.

Остановившись перед троном, государыня не спеша опустилась в него и, расправив платье, замерла. Секретарь по ее едва заметному движению пальца заговорил, объявляя о назначенных тяжбах, затем перечислил всех присутствующих в качестве свидетелей, после чего поклонился царице.

— Иван Федорович, — обратилась она к боярину, сидящему напротив нас в одиночестве. — Я слушаю.