– Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной.
Ага, вот и ответ! Ровно до принятия шатхи, а потом даже стараться не надо будет, я уже никуда не денусь.
– Я вам не верю. Вы так же говорили, что дадите мне время, и лишь забрали его.
– И ты теперь наказываешь меня, позволяя наблюдать за своими мучениями, но не давая их облегчить? Думаешь, я не жалею каждый этот проклятый день, наблюдая, как тебе становится хуже?
– Сопровождать меня было вашим решением. И месть вам… считаете, что мне больше нечем заняться? Я хочу получить хоть какое-то удовольствие от жизни и яркие впечатления. Да я вообще в отпуск ехала, когда вы меня с поезда сняли! Считайте, что компенсирую себе испорченный отдых.
– Тогда почему не позволяешь себе помочь?
– Не хочу, чтобы вы ко мне прикасались.
Я отвернулась от его требовательного взгляда.
– Эля… я буду просить прощения всю оставшуюся жизнь… только не уходи.
– Хочу к той вершине! – указала я на самую высокую, игнорируя последние слова.
Пока летели, осадок от неприятного разговора прошел. Я с самого начала говорила, что не хочу подселения шатхи, и не моя вина, что Хант не желал этого слышать. Умирать совсем не хочется, но и принимать в себя зверюгу, которая изменит мои вкусовые пристрастия, мои привязанности и, возможно, всю мою личность, я не собиралась.
А в горах было здорово! Есть что-то в них такое величественное, завораживающее – просто дух захватывает. Мы поднялись на самую вершину, и с высоты казалось – весь мир лежит у наших ног. Невыносимо захотелось сделать что-нибудь безумное. Закричать там во все горло или попрыгать на вершине, оставляя свои следы на нетронутом снегу, над которым мы зависли.
– Давайте выйдем, – попросила я барса.
– Эля, здесь снег. У тебя нет теплой обуви, замерзнешь.
Как всегда, Хант был благоразумен, но мне хотелось хоть что-то сделать.
– Откройте дверь. Дайте хоть снега зачерпну, – попросила его. Просто не верилось, что там внизу лето, а здесь зима.
– Я сам, – ответил барс и открыл дверь со своей стороны.
В нас ударил сильный порыв холодного ветра, который не чувствовался до этого, моментально выстуживая кабину и унося тепло. Хант наклонился вниз за снегом, а я перегнулась к нему – хотя бы посмотреть поближе. Из-за моего резкого движения летательный аппарат накренился, и не держащийся ни за что барс кубарем полетел вниз, уходя с головой в снег.
Ой, я и не знала, что здесь так глубоко! На панели управления что-то запищало, и кабина выровнялась.
– Марр! – закричала я, испугавшись.