— Привет, — улыбнулся мне лысоватый водитель, — что на этот раз?
Я смущенно улыбнулась. Судьба все же существует: он вез меня от Института домой, когда я вот примерно так же глупо поссорилась с Оскаром.
— Ладно, — он махнул рукой, — садись, потом расскажешь.
Запрыгнув в теплый салон, я вытащила из кармана телефон и на секунду замерла. Закрыла глаза и набрала знакомый номер.
— Чирик? Что-то случилось?
Мама-мама. Твоя знаменитая интуиция.
— Можно я приеду?
— Конечно! — В ее голосе слышалось настоящее волнение. — С тобой все нормально?
— Почти, — я через силу улыбнулась и прерывисто вздохнула, — на работе неприятности…
— Понятно, — голос у нее был теплый и будто успокоившийся. Наверное, матери всегда считают, что главное здоровье, а все остальное ерунда. — Приезжай, разберемся. Кофе ставить?
— А то! — Я чуть не расплакалась от облегчения, от этих привычных фраз, которые, казалось, уже стерлись из памяти.
— Когда тебя ждать?
— Вообще-то я уже еду, — смущенно покосившись на водителя, призналась я.
Я облегченно откинулась на сиденье. Некоторое время мы ехали молча, вглядываясь в свет огней сквозь запорошенное снегом стекло. Я даже почти забыла о том, куда и почему еду, когда водитель, покосившись на меня, решил завести разговор:
— Вы бы хоть погоду выбирали поприятнее, когда ссориться с молодым человеком. А то в тот раз дождь, в этот — снег, — и он тихо засмеялся.
Я улыбнулась. Повисло молчание, но он все продолжал коситься на меня, и это начинало раздражать.
— Простите, что задаю нескромный вопрос, — он замялся, — вы что, операцию сделали за это время?
— Какую операцию?! — Я аж подскочила на кресле, вытаращившись на него во все глаза.
Он чуть покраснел, смущенно кашлянув:
— Простите, дурацкий вопрос, — он резко повернул руль, и машину чуть повело на скользкой дороге, — просто вы очень изменились, я вас едва узнал. Только по глазам.