Двери в полночь

22
18
20
22
24
26
28
30

Он повернул ко мне лицо. Ветер чуть шевелил черные волосы, припорошенные снегом, глаза зияли как две дыры, а лицо застыло каменной глыбой. Мне ощутимо стало не по себе.

— Да ну нет… — протянула я. — Не может быть, чтобы вы шпион…

— А почему? — Его голос был таких сухим и холодным, что мне показалось, будто меня только что уронили в снег и как следует изваляли.

— Но Шеф вам доверяет…

— Он может ошибаться, — Дэвид обрывал меня, как только я заканчивала фразу. Это было похоже на блицдопрос. — Что еще?

— Шеф не может ошибаться! — не выдержала я. — И кто это говорит? Человек, который его именем только что разрешил начинающуюся ссору!

Дэвид молчал и смотрел на меня. Он был настолько неподвижен, что казалось, превратился в статую и даже перестал дышать.

— Все ошибаются, Чирик, — он вздохнул, — даже твой ненаглядный Шеферель.

Дальше мы шли в полном молчании.

Откуда-то послышалась музыка. Она вдруг наполнила собой весь воздух вокруг, задурманила голову и повела куда-то… Что-то такое старое и спокойное, уютное, родное, отдающееся болезненной ностальгией…

Щека просто взорвалась резкой и острой болью. Я удивленно распахнула глаза, только поняв, что успела их закрыть.

— Приди в себя, у нас прорыв, — Дэвид махал правой рукой, которой только что отвесил мне пощечину, а левой уже лез в карман за мобильником.

Я ошеломленно таращилась на капитана, пока он торопливо набирал номер и коротко отдавал кому-то приказания в телефон.

— Прорыв. Да, опять там же… Да задолбало уже, знаю… Ага, пошлите кого-нибудь, пусть уже наконец перекроют… Ок, давай.

Он закончил разговор и посмотрел на мою молящую физиономию:

— Что?

— Все, — честно призналась я.

— Начнем с насущного. Бери платок, в него — снег. И к щеке. А то Шеферель с меня шкуру спустит за то, что я стажеров бью.

Я послушалась.

— А теперь теория, — Дэвид взял меня за плечи и немного развернул.