Двери в полночь

— Сатурн, познакомься! Это Чирик, она у нас новенькая в мире необычного, — мужчины переглянулись, явно проглотив пару комментариев.

— Очень приятно, — Сатурн чуть наклонился ко мне, протягивая узкую смуглую ладонь, — у нас тут дамы редкость.

У него был низкий бархатистый голос, в который хотелось зарыться лицом, как в любимый шарф, и густые черные ресницы, длинные настолько, что путались на кончиках.

Я улыбнулась и с удовольствием пожала протянутую руку. Она была неожиданно горячей, я невольно дернула бровями. Сатурн рассмеялся:

— Да, у нас температура тела выше, чем ваше тридцать шесть и шесть! Около сорока двух градусов. Вы-то вот еще что, а уж когда вдруг с вампиром столкнешься — они чуть не шипят!

Мы дружно прыснули: вампиров не любил никто, и доставить им неудобство считалось большой удачей.

— Ну, — фавн облокотился о наш столик и принял шутливую позу дамского угодника, — как леди наш мир необычного?

— Если честно, впечатляет, — я с силой потерла лоб.

— Еще бы.

— Да нет, — я пощелкала пальцами, пытаясь подобрать слова, — это как учиться в мединституте и читать учебники. А потом выехать на передовую и наткнуться там на лужи крови и развороченные трупы. Все иначе, хотя вроде бы и то же самое.

Сатурн выгнул густую бровь:

— Однако и аналогии у леди!

— Леди — суровая машина смерти, — встал на мою защиту Дэвид.

Ну да, при моем росте и с моей изменившейся конституцией я больше всего походила на «суровую машину смерти»! Так, дохлый «запорожец».

— А, — понимающе протянул Сатурн, — оборотень, значит…

Я кивнула:

— Да, летучая мышь.

Брови фавна поползли вверх:

— Ничего себе! У нас тут все больше волки да медведи. Ну пара тигров. Ну, — он шутливо козырнул, — Оскар Батькович своей эбонитовой персоной. Но чтобы летучая мышь…

Я смущенно улыбнулась — моей заслуги в этом не было фактически никакой, но все равно было приятно.