Двери в полночь

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ничего, Оскар предупредил. К тому же тебя уже ждут, — она кивнула вперед, в направлении лестницы, ведущей наверх. И, незаметно наклонившись ко мне, добавила: — Держись.

Я миновала турникет и подняла голову. Там, замерев, словно статуя, стояла девушка. Камуфляжные брюки, заправленные в берцы, майка защитного цвета. На шее — пара металлических жетонов, как в армии. Темные волосы коротко острижены, лицо жесткое и неприветливое: губы сжаты в одну линию, серые глаза смотрят исподлобья. Ноги расставлены на ширину плеч, как в стойке, руки сложены на груди, вырисовывая неженскую мускулатуру. Я нервно сглотнула и подошла ближе.

— Привет, я…

— …Черна, — оборвала она меня, беззастенчиво изучая с головы до ног, — знаю. Я — Жанна.

В животе как-то противно заныло.

Она обошла меня кругом и разочарованно цокнула языком:

— Работы предстоит много.

Можно подумать, она с рождения стены кулаком прошибала!

— В общем, так, сейчас у меня времени нет, начнем завтра. Встретимся в шесть вечера у третьего коридора. Знаешь где это?

Я кивнула. Коридоры вели вниз, к тренажерным залам, которые ветками метро расползлись под всем Институтом. Ну правильно, пыточные камеры всегда располагались в подвалах.

— Тогда все, — она крутанулась на месте и стремительно исчезла в дебрях НИИДа, только прямые волосы взметнулись.

Я постояла на месте пару секунд и решительно направилась к Шефу — я жаждала информации. И чем хуже она оказалась бы, тем лучше.

13

Дурной пример заразителен. Запомнив, что Оскар всегда вваливался к Шефу как к себе домой, я не стала дожидаться традиционного «да», а вошла прямо так, формально стукнув костяшками по двери, когда она уже была открыта. И успела увидеть, как Айджес лениво соскакивает с колен Шефа. Я так и замерла на пороге, до боли сжимая золотистую дверную ручку и забыв закрыть рот. Айджес, насмешливо улыбаясь и элегантно изогнувшись, следила за моей реакцией. Выглядела она как всегда сногсшибательно: ярко-красное платье до полу с разрезами в неожиданных местах, которые становятся заметны только при движении. Зато при малейшем. На ее фоне я была незаметна, но при таком контрасте в одежде (когда же я сменю джинсы и кеды на что-то пристойное?!) вся моя ничтожность вдруг вылезла на поверхность и возвестила о себе прожекторами и фанфарами. Хотелось провалиться сквозь пол.

Надо было что-то сказать. Я собиралась объяснить, что я, конечно, не должна была врываться без стука и что мне очень жаль. Между делом попытаться оправдаться, мол, так при мне делал Оскар, вот я и… И тут же поправиться, что он — это, конечно, о-го-го, а я — это я, и что по нему мерить не стоит. И добавить, что я зайду попозже. Галантно закрыть дверь и уползти к автомату пить кофе.

Получилось «Кхээээ…» и закашляться.

— Чирик, — радостно воскликнул Шеф, вставая мне навстречу. Он даже не выглядел смущенным, его киношная физиономия излучала неподдельное веселье — похоже, сложившаяся ситуация его откровенно забавляла. — А я тут как раз собрался кофе выпить. Присоединишься?

Я чуть было не заметила ему, что, оказывается, не в курсе последних тенденций пития кофе, но тут вспомнила выражение про «выпить чашечку кофе» и окончательно побагровела.

— Эм…

Айджес, наконец, надоело за мной наблюдать, она звонко рассмеялась, закинув голову назад и обнажив лебединую шею. Платиновые волосы волной хлынули вниз.