Класс наполняла тишина, более глубокая, что ли, чем необходимо… Нет, не тишина. Неловкость формальной ситуации, быть может? Да, это, и еще странное напряжение… вот такое примерно ощущение.
В чем же дело?
Неужели?
Неужели причиной является чужеродное тело, объявившееся в классе сегодня (иными словами, некий ученик, переведшийся из Токио)? И это напряжение в классе… Не, такие мысли – просто чересчур сильная зацикленность на самом себе.
…А что
Мей Мисаки.
Меня внезапно уколола эта мысль, и я кинул взгляд на ту парту.
Там она сидела, подперев голову рукой и лениво глядя в окно. Я тут же отвел глаза, поэтому чего-то большего понять не смог. Поскольку я смотрел против солнца, то увидел вместо человеческой фигуры лишь расплывчатую тень.
6
Следующие уроки производили более-менее такое же впечатление. Были мелкие различия – другой предмет, другой учитель, – но, как бы сказать… за всем этим проглядывало что-то общее.
Странная тишина, наполняющая класс, формальная неловкость, напряжение… Да, что-то такое.
Я не мог сказать ничего определенного, не мог ткнуть пальцем в конкретного человека, ведущего себя конкретным образом. Но ощущение такое точно было.
Словно кто-то (а может, все?)
На переменах несколько одноклассников перекинулось со мной словами. Всякий раз, когда меня окликали – «Сакакибара!», «Сакакибара-кун!» – я внутренне дергался и готовился к худшему, но все же мне удавалось реагировать спокойно, дружелюбно и безобидно. По крайней мере мне так казалось.
– Ты как, уже поправился от той фигни, из-за которой угодил в больницу?
Ага. На все сто.
– Где лучше, в Токио или тут?
Не знаю. Не такая уж большая разница, честно.
– В Токио наверняка клево. Не то что в дыре вроде Йомиямы, да?
Токио – это Токио. Там есть много чего не очень-то клевого. Везде полно народу, на улицах всегда толпы. Он никогда не успокаивается…