– Это не…
Я снова сделал глубокий вдох.
«Это паршиво».
– Но это не…
– Они меня не видят. Что если… меня видишь только ты один, Сакакибара-кун?
Мей медленно развернулась ко мне. Тень улыбки мелькнула в ее правом глазу – том, на котором не было повязки. Мне это показалось, или там была еще и тень одиночества?
– Нет… не может быть.
Если я сейчас зажмурюсь и открою глаза, скажем, через три секунды, она исчезнет, испарится? На миг мной овладели подобные мысли, и я поспешно отвел глаза, стал смотреть на заоконный мир.
– Не может быть…
И тут – я услышал, как кто-то несется вверх по лестнице.
7
Шаги бухали отчаянно; сейчас, когда вся школа была погружена в экзамены, этот грохот казался совершенно неуместным. Интересно, что случилось? Раздумывая так, я повернулся и увидел бегущего – мужчину в темно-синем спортивном костюме.
Это был Миямото-сэнсэй, один из учителей физкультуры. Я от физры по-прежнему был освобожден, но уж учителя-то в лицо и по фамилии знал.
Миямото-сэнсэй подбежал к нам, раскрыл рот, будто собираясь сказать что-то, но так в итоге и не сказал, а бросился к передней двери класса 3-3 и рывком отодвинул ее.
– Кубодера-сэнсэй! Кубодера-сэнсэй, на минуточку…
Секунду спустя наружу высунулась голова проводящего экзамен учителя японского.
– В чем дело?
Грудь физрука тяжело поднималась и опускалась после бега по лестнице, он сперва смог выдавить лишь «в общем…». Оттуда, где стояли мы с Мей, слышно было плохо.
– Нам только что сообщили…
…И больше я ничего не услышал. Он понизил голос.