А вот Шейна можно было прочесть, как мигающую неоновую вывеску. Которая не выражала ничего хорошего, хотя он кивнул в ответ. Минимум вежливости, и каждый отступил друг от друга на огромное расстояние.
Парни.
Клэр потрясла головой, подошла к Оливеру и предоставила ему свое запястье.
Он посмотрел на нее долгим, высокомерным взглядом и сказал:
— Нет, спасибо.
— Я недостаточно хороша для тебя?
— Не глупи, кровь — это кровь. Но в данный момент я не очень уж в ней и нуждаюсь. Не волнуйся, я уверен, что еще произойдет несколько бедствий, к которым мы не будем готовы, если наша удача не подкачает.
— Черт, Оливер, это же промышленный неприступный сарказм, — произнес Шейн. — Я удивлен. Я думал, ты его придержишь для чего-то особенного, например, Апокалипсиса, ну или для чаепития.
— Я легко игнорирую чаепития. Хорошо быть вампиром. Тебя никто не приглашает.
Мирнин поднял свою руку.
— Я приглашал.
— И мы больше не будем этого обсуждать, — ответил Оливер. — Чувствуешь себя лучше?
— Тьфу, я всего лишь потерял часть мозга. Которая не была самой важной. — Очевидно, Мирнин не хотел больше благодарить Шейна или его кровь. — Да. Я восстановился. А теперь, пора спасать Леди Грэй.
— Твоя неспособность понять смутное понятие приоритетов всегда меня поражала, — сказал Оливер. — В прошлый раз мы устроили лобовую атаку, как ты помнишь. В этот раз мы пошлем разведчика для оценки ситуации, вместо того чтобы толпиться, как пьяные глупцы в борделе.
Ого. Оливер пестрил ядерным сарказмом. Что значило, как думала Клэр, он напуган событиями — и, возможно, похищением Джесси, потому что он, казалось, не презирал ее, как делал с остальными.
— Я пойду, — произнесла Клэр.
— Нет, не пойдешь, — ответил Шейн. — Потому что я очевидный выбор, подходящий для разведки. Не боюсь темноты, умею пользоваться практически любым видом оружия, могу ударить вампира в морду, тренировался, как обнаружить врага… и к тому же, у меня есть пульс, что значит, я не так уж и важен для тех поганцев, как можешь быть важна ты. Так что иду я.
Ева подняла руку.
— Ты забыл о недостатках. Не видишь в темноте, не пуленепробиваем, как вампир, не можешь сильно ударить, как…
— Эй, я думал, ты на моей стороне!