Падение Ночи

Взаимно, подумал я, улыбнувшись ему. Он улыбнулся в ответ. Я раздумывал над тем, как собирался забрать его оружие, а он, вероятно, думал, как сильно врежет мне, когда я попытаюсь.

Дипломатия.

Краем глаза я увидел, что Майкл в клетке поднял голову. Забавно. В моем периферийном зрении его глаза горели красным. Я вспомнил, что Мирнин сказал о Майкле, нуждающемся в крови, чтобы бороться, что это сила, действующая на него… и не важно, какой крепкой выглядела эта клетка, она не была достаточно прочной, чтобы удержать Майкла, или любого вампира, если бы они действительно захотели выбраться.

Оказывается, я был не прав. Майкл взялся за прутья — тихо переместившись — и начал гнуть их. Они не поддались. Он пытался, но то, из чего была сделана клетка, определенно было сконструировано против вампирских мышц. Не серебро, потому что оно обожгло бы его. Это что-то было просто… крепче.

Он отпустил, когда посмотрел один из охранников, рухнул обратно, свернувшись и дрожа от страданий.

Славно, подумал я. По крайней мере, у нас в рукаве был один туз, даже если он был заперт. Рано или поздно они бы недооценили его и выпустили.

И тогда джокер несомненно стал бы диким.

Ева вернулась из туалета, а Пит пошел туда; она прислонилась к стене, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на водителя. Он подошел, чтобы проверить Лиз, прислонившуюся к стене. Я уже сделал это. Ее дыхание было нормальным, но мне не нравилась меловая бледность ее кожи. Все, что они делали с ней с того момента, как похитили, это усыпляли ее. Я полагал, что мы везунчики, что они и нам не вкололи транквилизаторы… пока.

— Я долго думала об этом, — сказала Ева.

— О чем? — спросил я, все еще глядя на водителя.

— Что ты кретин. — И она повернулась и ударила меня. Достаточно сильно, чтобы остался след. Я моргнул и поймал ее руку, когда она попыталась во второй раз, и почувствовал, что своей драмой она замаскировала то, что положила мне что-то в карман джинсов. Я не смотрел вниз, только прямо ей в лицо.

— Ну, — сказал я. — Думаю, я тебя понимаю, — я толкнул ее назад, и водитель поднялся на ноги, нахмурился и открыл дверь. Он затолкал Еву внутрь, потом меня, и так же затащил Лиз.

— Если хотите нападать друг на друга, делайте это там, — сказал он. — Но я не принесу никаких бинтов. Хотите драться, можете спокойно истекать кровью.

— Он не стоит таких усилий, — сказала Ева. Она повернулась к нему спиной и пошла прочь, снова скрестив руки.

Пит пришел и вошел внутрь, дверь загудела и закрылась. Я не попал в туалет, вероятно, в знак наказания.

Комната, после осмотра, оказалась простой бетонной коробкой, без окон, без ничего. В воздухе витал слабый антисептический запах, как если бы она была использована для хранения медикаментов, но в ней ничего не осталось, кроме нас и небольшого, размером с ладонь, водостока в ​​центре пола. Мой отец бы сказал, что человеческое тело может проходить через любого размера отверстия, достаточно большие для размещения головы, это всего лишь вопрос достаточного вывиха костей. Да, он у меня был весельчаком.

Но это отверстие не было даже достаточно большим для моего кулака, не говоря уже про мой череп. Так что не вариант. К счастью.

Я проверил двери, потолок и углы. Я не увидел ни одной камеры наблюдения, но не думаю, что я мог рассчитывать на неприкосновенность частной жизни; технологии слишком хорошо продвинулись вперед. За нами уже шпионил человек, которого — ошибочно — мы считали другом, и я не собирался посвящать в свои планы таких, как они, Дэвиса и его друзей.

Я боялся за Клэр, что аж сердце замирало. Она была одна, в окружении волков, которые могли в любое время убить ее, и у нее были только сила духа и ее ум.

Так что она во всеоружии. Но я все равно боялся за нее.