Она встала на цыпочки и поцеловала его. Моментально их губы встретились, она почувствовала, что его напряженные мышцы стали расслабляться, и она почти ощутила облегчение, прошедшее сквозь него. И смех, который вибрировал между их губами.
— Я люблю, когда ты грязно говоришь о физике, — сказал он, а затем напряжение вернулось в его мышцы, но в хорошем смысле, он взял ее на руки и рухнул назад, на аккуратно застеленную кровать Пита, которая покачнулась и протестующе заскрипела. Клэр выпустила удивленный смешок, присела, чтобы наклониться и снова его поцеловать, глубоко, сладко, с теплом, которое всегда разгоралось, но никогда не обжигало.
Она не забыла, насколько это было восхитительно, но ее тело намеренно скрывало это в памяти, чтобы защитить ее от тоски, а теперь все нервные окончания бодрствовали, вспоминая и желая его. Его большие руки держали ее за плечи, а затем скользнули, лаская ее лицо теплом, и когда она начала расстёгивать его толстовку и стягивать футболку, он вздрогнул и изогнулся под ней. Он вздохнул, когда ее руки поднялись с его живота на грудь. Его кожа была восхитительной — мягкой и теплой, как шелк под ее ладонями.
Пальцами он зацепил воротник ее рубашки там, где начинались пуговицы, а когда она села, он сказал:
— Не возражаешь, если я помогу? Потому что я думаю, что должен увидеть, что ты под ней носишь.
Она улыбнулась, убрала его руку и расстегнула первую пуговицу.
— Здесь, — сказала она. — Так?
— Думаю, мне нужно как минимум… сколько у тебя пуговиц? Еще шесть.
Она мягко прикусила нижнюю губу.
— Только если ты снимешь футболку.
Он сел, будто его ударили, стянул толстовку и футболку с такой скоростью, что она боялась, как бы он не потянул мышцы. О Боже, он был прекрасен, даже с синяками, из-за которых она чувствовала боль внутри, он был невероятно великолепен. У нее перехватило дыхание. Когда он повалился обратно на подушку, его глаза сверкали.
— Твоя очередь, — сказал он и заложил руки за голову. — Шесть пуговиц.
— Может, пять?
— Только, если ты не хочешь, чтобы эта последняя сохранилась у тебя на рубашке.
Она улыбнулась и начала расстегивать. Одну за раз, медленно, наблюдая, как огонь в его глазах усиливался, чувствуя, как его тело под ней напрягалось, даже когда он старался выглядеть совершенно расслабленным.
Холодный воздух поцеловал ей плечи, когда ее рубашка соскользнула.
— Мило, — сказал он. Его голос звучал иначе, низко и грубо, как у кота. — Думаю, я должен посмотреть, есть ли у этого бюстгальтера соответствующие трусики.
Они соответствовали.
Однако, ничего из этого не осталось на ней надолго.
Лежа здесь, в полусне и в теплых руках Шейна, Клэр и представить себе не могла, что уехала от него. У нее было много откровенных дискуссий о сексе с более приземленной Евой, что в нем может быть хорошего и плохого. Хуже всего были рассказы Евы о том, как парни получали острые ощущения и выбрасывали девушек, как одноразовых кукол. Верный признак никудышных отношений.
ebooksa