«Ночь, когда она умерла»

– У нее есть запасной аппарат, и она всегда носит с собой зарядное устройство на случай, если сядет аккумулятор. Она ни за что не останется без связи. – Он помолчал. – Вы знаете, что я всегда хорошо относился к вам, доктор. И меньше всего я хочу вступать с вами в конфликт. А также вы, как я полагаю, знаете, чем занимаются господин Барт и мисс Паттерсон. Я имею в виду, чем они на самом деле занимаются.

Я наконец-то понял, к чему клонит Эрик. И не погрешил бы против истины, если бы сказал, что понял смысл книжной фразы «от ужаса волосы у него на затылке встали дыбом».

– Эрик, я… я уверен, что ваши подозрения беспочвенны. – Я уже много лет не говорил ничего более фальшивого. – Поверьте мне, ни господин Барт, ни мисс Паттерсон и не подумали бы делать что-то против воли вашей сестры. И, тем более, против вашей воли.

– Мне очень хочется в это верить, доктор. Но ситуация складывается странная. И я хочу попросить вас об услуге. В последний раз мою сестру видели в вашем клубе и с вашими знакомыми, которые занимаются не совсем законным бизнесом. И, полагаю, вы не будете снимать с себя ответственность – я знаю вас, и я уверен, что мы поймем друг друга. Я даю вам неделю на то, чтобы вы нашли мою сестру. Я не хочу вам угрожать, но вы, конечно, понимаете, что я не оставлю этот вопрос без внимания.

Мне было бы легче, если бы Эрик кричал, палил из пистолета и бил стеклянные вещи. Но это, скорее, было свойственно его покойному отцу. Больше всего на свете мне хотелось проснуться в своей кровати и осознать, что это – кошмарный сон. Я не мог поверить в реальность происходящего – криминальный авторитет сообщает мне о том, что его сестру, вероятно, увели с собой работорговцы, и это произошло в моем клубе.

Тем временем Эрик поднялся.

– Прошу прощения, если я сказал что-то резкое, доктор, – сказал он. – Но вы понимаете, каково мое душевное состояние на данный момент.

– Конечно. – Я устало потер переносицу. – Буду держать вас в курсе дел.

– Буду признателен. Доброй ночи.

Последующие десять минут я потратил на то, чтобы дозвониться до Саймона или до Изольды, но не дозвонился, и дошел до того состояния, когда хочется разбить телефон. Я встал, отодвинув стул, и, подойдя к барной стойке, стал наблюдать за работой бармена – тот расставлял чисто вымытые бокалы в аккуратный ряд.

– Как вы поживаете, месье Мори? – спросил он у меня. Его участливый тон обыкновенно располагал к задушевной беседе, но сейчас он меня раздражал.

– Налей мне водки, Шон, – сказал ему я, проигнорировав вопрос.

Бармен посмотрел на меня. В его взгляде явственно читался еще один вопрос: «Водки, месье Мори?», но, вглядевшись в мое лицо, он его не задал.

– Прошу вас, – произнес он, поставив передо мной рюмку.

– Спасибо.

Я выпил, не закусывая, хотя бармен со свойственными ему заботой и пониманием поставил рядом с рюмкой блюдо с небольшими бутербродами, и попросил повторить.

– На голодный желудок пить нехорошо, – уведомил меня подошедший сзади Адам и помахал принесенным пакетом. – Лазанья, так, как ты любишь, без грибов. Почему Эрик вышел отсюда с траурным лицом?

– Когда я расскажу тебе то, что он мне рассказал, у тебя тоже будет траурное лицо.

– Да брось. У меня отличное настроение.

– Сейчас я тебе его испорчу.

Адам вздохнул, беря из рук бармена чистые тарелки и завернутые в салфетку столовые приборы.