Рейко-сан тогда отмахнулась от моего вопроса: «Это было пятнадцать лет назад. Я все забыла».
Придуривалась она? Или же ее воспоминания о том времени действительно затуманились? В обычной ситуации я бы сказал, что первое, но сейчас понимал, что и второе вряд ли можно сбрасывать со счетов. Как объяснил Тибики-сан, память людей нельзя назвать хорошей, когда дело касается этого «феномена». Да еще и у разных людей это проявляется с разной силой.
– Ну так что, Рейко-сан? – я тем не менее продолжил наседать. – Как ты думаешь, что там было?
– …Не знаю.
– Ну же, Коити-тян. Почему ты вдруг про это вспомнил? – спросила бабушка. До сих пор она слушала, молча убирая со стола, но теперь остановилась, и ее глаза расширились.
Бабушка, скорей всего, ничего не знает – так мне подумалось. И даже в том маловероятном случае, если кто-то когда-то ей рассказывал, ее воспоминания наверняка со временем потускнели…
– Бедненькая…
Внезапно свое долгое молчание нарушил дедушка. Его худые плечи задрожали, голос застрял в горле, будто дедушка боролся со слезами.
– Бедненькая Рицко. Бедненькая… Рицко… и Рейко…
– Хватит уже, дед.
Бабушка поспешила к нему и принялась поглаживать по спине, успокаивая, как ребенка, устроившего истерику.
– Нельзя так думать. Ну воот, воот. А теперь пойди-ка вон туда и отдохни.
В моем воображении на голос бабушки наложились пронзительные вопли майны Рей-тян: «Бодрее… давай бодрее!»
Бабушка взяла дедушку за руку и помогла встать. Они медленно вышли из комнаты, и тут –
– …Насчет того года, – наконец ответила Рейко-сан. – Я на самом деле не знаю, что именно было с Рицко. Но… не знаю, но, по-моему, тогда
– Остановилось? – изумленно переспросил я. – В смысле, «катастрофы» в том году?
– Да…
Она слабо кивнула и снова постучала себя по голове.
«Катастрофы», раз начавшись,
Неужели этот редчайший случай пришелся как раз на тот год, когда Рейко-сан была в третьем классе? Пятнадцать лет назад?