Мироздание щедро одаряло их с Анджело, и конца–края этому кредиту не предвиделось. Дуайт знал, что они команда, знал, что он вносит свою долю в общий успех. Не знал только какую. Поэтому позволил Анджело жить.
По крайней мере, так он себе это объяснял. Но были дни, долгие дни и гораздо более долгие ночи, когда он понимал, что любит Анджело и не представляет себе жизни без него. Нет, они не были геями. Они никогда не делали ничего такого, но Анджело скормил Дуайту мизинец своей ноги, когда Дуайт был в депрессии и вообще перестал есть. В те старые добрые дни, когда метросексуализм еще не расцвел буйным цветом, мужчины могли быть близкими без всяких глупостей, которые любят придумывать люди.
А теперь у них на счету сумасшедшие деньги, их окружает сумасшедшая слава, и таким же сумасшедшим кажется давление общества на жизнь обычных каннибалов. Поедание людей — ладно, только женщин: вот такие они мизогины, женское мясо кажется им вкуснее мужского; возможно, все дело в эстрогене или содержании жира, — становилось трудным делом, когда репортеры принимались рыться в их мусоре.
Потому что в мусоре могли оказаться челюсти или коленные чашечки, а то и кое–что другое. Они всегда были осторожны, но уборка оказывалась делом нелегким. Каннибализм — это вам не кокаин и не потрахушки, господи. Не получится просто смыть остатки в туалет.
— Мы должны остановиться, — заявил однажды Анджело после вкусного ужина из пары неотслеживаемых поклонниц.
Дуайта это застало врасплох. У Анджело были странные представления об уместности, ночь ведь выдалась просто великолепная. Девчонки были никем — самые безопасные жертвы — и на наркотик в выпивке среагировали сразу. Этих поклонниц никто не хватится, и никто не будет ими интересоваться, поэтому у парней было достаточно времени, чтобы вымыть их, высушить и особым образом попрощаться с телами. Чистое сладкое мясо — что может быть лучше? Дуайт плакал от удовольствия; будучи артистом, он обладал особой чувствительностью. Он не осмелился бы сам записаться к врачу, но дама–психотерапевт, которую он часто встречал на вечеринках, однажды сказала, что талантливые люди защищаются искусством от сильных внутренних переживаний. Дуайту понравилась фраза. Он тоже был человеком искусства, чувствительным и ранимым.
И, доев свою девушку, он искренне плакал от стыда.
Слезы высохли, когда Анджело сел рядом с ним, скрестив ноги на водяном матрасе. Анджело только что принял душ и надел пушистый белый халат. И хотя обоим было за пятьдесят, Анджело оставался эффектным красавчиком. Скульптурная челюсть, высокие скулы — пластические хирурги приложили, конечно, руку к их сохранности, но изначально такими чертами наградила его природа. Дуайта Джонса природа наградила чуть меньше. Он был одет в кимоно, давным–давно подаренное ему поклонницей. Огненно–рыжие волосы ему теперь приходилось красить. Голубые глаза поблекли. И животик начал расти, появились мужские жирные сиськи. Доктор Кохен предупреждала его: для того чтобы липосакция и ботокс оказывали должный эффект, нужно хорошо спать и выполнять упражнения. Дуайт знал, что к ней стоит прислушаться. Она же обрабатывала им обрубки и имплантировала недостающие мизинцы на ногах.
Анджело продолжил:
— Нам нужна помощь, серьезная помощь, иначе мы не остановимся.
Он сурово смотрел на Дуайта, у которого отвисла челюсть и слезы капали с кончика носа.
— Ты же знаешь, что я прав, Дуайт. Это стало нашим пунктиком. Превратилось в зависимость.
Дуайт почти не слышал его за шумом крови в ушах. Он ничего не слышал. Слух возвращался к нему очень медленно.
— …стоит попробовать, — продолжал Анджело. — Мы не раз говорили о том, чтобы бросить, но так ни разу и не зашли дальше слов.
Да, они говорили о том, чтобы бросить. Они говорили. Обычно эти разговоры велись, когда они в очередной раз оказывались в шаге от разоблачения. Но как только опасность отступала, разговоры забывались.
— Стоит хотя бы попытаться, — настаивал Анджело. — Это все, о чем я прошу. — Он протянул Дуайту руку. — Если я не брошу, я умру.
Дуайт вздохнул, понимая, что уже проиграл. Он всегда давал Анджело все, чего тот хотел.
Такова была жизнь.
— Алкоголизм — это просто метафора, — напомнил Дуайту Анджело, когда они вошли в Объединенную методистскую церковь на Франклина.
Оба тщательно подобрали одежду; Анджело — черный свитер и черные кожаные штаны, Дуайт тоже был в черном свитере и коже. В основном они такое и носили, только по жаре меняя свитера на черные футболки. Стандартный гардероб рок–звезд.
ebooksa