Все испугались, а потом подумали-подумали, и до конца дослушали. Покойничек подробно объяснил, как над ним в раю изгалялся Искуситель.
После этого все толстые кубышки — банкиры, сутенёры, менеджеры манилондринга и прочие крутые — повынимали бабки из других проектов и засунули в один, для полёта в Вечность в обход рая. Потом маршировали с лозунгами: «Минуем серпентарий!», «Долой змеепоклонство!», «Не отдадим себя сахарным идолам!»
Они были не в курсе, что без тренинига в папином Змеюшнике их в даже в Первую Вечность не пустят, не то что во Вторую или в Третью, а тут же арестуют и отправят в рай на марципаны.
Успешно выступив на Конгрессе, покойничек обратно умер, свалился прямо на трибуне, одновременно-параллельно родившись в Москве в семье даунеровского бутылочника. Пожилой даунер-бутылочник, разбогатевший на приёме у бомжей пустых бутылок, дал сыну приличное образование, но хороших манер не привил. Он и сам в них дико нуждался.
Выучившись в университете, защитив аж две диссертации, бывший нобелевец, ныне сын бутылочника и безработный кандидат наук, вдруг ночью видит сон: будто он великий нобелевский лауреат и закапывает райские гэджеты, да не где-нибудь, а в подмосковном лесу под баобабом.
Бабобабов под Москвой всего лишь двойка-тройка, поэтому проблем с кладоотысканием не было.
Среди гэджетов, найденных в лесу, было много-много нужного, как например: зажигалка для сжигания вонючих отходов, в том числе химических, на всей планете за две секунды. Далее: безразмерная дымка-невидимка, способная поглотить весь дым от сжигания вышеупомянутых отходов за один час. Был и кинотеатрик размером с компьютерную мышку — для просмотра фильмов, уже готовых и тех, которые только собираются снимать. Список можно продолжать, а смысл?
Сын бутылочника обошёлся с папиным добром похабно: дымку-невидимку изрубил на мелкие кусочки, понаделал фильтров для голландских самокруток, зажигалку выбросил за нефирменный вид, а кинотеатрик у него украли голливудовцы, пронюхав про ценнейшую халяву. В итоге он опять остался голый-босый, со своими грёбаными диссертациями.
От этих потрясений у бутылочника-младшего открылся третий глаз, и он начал… Гадать цыганам на улице!
Цыгане были ему дико благодарны, от этой благодарности он cтал кормиться, и весьма успешно: обеспечил не только первую, самую-самую старую жену, кошатницу-голубятницу, но и много-много других жён, как своих, так и чужих.
А началась эта улётная карьера не без помощи ребёнка, хотя детей он дико ненавидел.
Как-то, сидя в вестибюле крутой гостиницы, бросая кислые завистливые взгляды на учёных иностранцев, будущий профессор увидал рыдающего цыганского мальчика. Откуда в такой гостинице цыгане, да ещё и рыдающие, да ещё и мальчики?!
Любопытный сын бутылочника напоил маленького плаксу шампанским, еле-еле сдерживая детофобию, дал закурить, и тот поведал ему своё горе: гостиничный банщик не разрешил ему прыгнуть в бассейн! Даже один раз нырнуть не дал, вымогал сто долларов, которых пока не было, а в долг купаться он никому не разрешал, тем более цыганам.
— И где же ты живёшь? Где твои папа и мама? — осведомился будущий профессор.
— Папа живёт здесь, в гостинице… — признался незадачливый ныряльщик.
— А мама?
— Мама тоже живёт здесь, но…
Оказалось, что у папы с мамой брачный договор был неправильно составлен. Если мама вечером приносила пару тысяч баксов, ей разрешалось войти в номер, принять душ и даже переночевать. А если нет…
Что бывало в случае «если нет», мальчик не успел сказать, так как из бильярдной выкатился его папа, и не просто выкатился: его вывели под руки охранники. Вероятно, тоже за долги.
Показушно испугавшись за судьбу этой семьи, забыв про детофобию, будущий профессор побежал разыскивать маму мальчика.
ebooksa