Индиго

— А? Что? — встрепенулся он.

— Вы крайний в физ. зал? — повторила вопрос женщина.

— Нет, — внезапно для себя ответил Валентин, захлопнул книжицу и покинул банковское отделение.

Женщина загнула бровь, хмыкнула и села на его место.

Валентин вылетел на свежий воздух и побежал к метро. Ему не нужен банк и деньги, ему не нужна тупая работа строителя, ему не нужны золотые рыбки, ему не нужна любовь, ему не нужны больше бессмысленные смерти, ему не нужно ничего, кроме своей судьбы! 

24

Из дневника:

Что уж говорить о совершенстве наших законов, если в брошюре одного серьёзного банка, где официально излагается Федеральный закон «О страховании вкладов…», делаются поразит ельные ошибки, как вот эта: «Вкладчики имеют право получать от банка… информацию об участии банка в системе трахования вкладов…»! Так и думается, что банк, опираясь на свои опечатки, в законном порядке трахнет тебя, выбросит и напоследок посмеётся: о, какой недотепа! 

25

Иван Демьяныч нашёл свою мать под сенью летней беседки, обмахивающуюся веером.

— Маменька, — позвал он.

— Ах, это ты, — отозвалась Светлана Андроновна и протянула сыну руку. — Я так устала с дороги. Меня чуть не убила эта чудовищная жара!

Свежий ветерок донёс до беседки ароматный запах варения; молодой барин находил день прекрасным и ничуть не жарким, но спорить о погоде не стал. Есть дела поважнее.

— Маменька, — начал Иван Демьяныч, — вчера ночью меня пытались убить.

— Боже мой, что такое ты говоришь, сын?! — подскочила Светлана Андроновна, на миг даже забыв про веер. Потом спохватилась и быстро-быстро замахала. — Цел ли ты, дорогой?.. Матерь Божья, что я говорю!.. Мне нужны мои капли. — Она затрезвонила в серебряный колокольчик.

— Прекратите, мама! — повысил голос Иван Демьяныч. Он сделал ударение в слове «мама» на последнюю гласную, как любила Светлана Андроновна, на французский манер. — Я бы не был так спокоен, если бы угрожала опасность.

— Так зачем же ты меня так пугаешь, — посетовала барыня на сына.

— А затем…

Иван Демьяныч умолк, увидев прислугу.

— Звали, барыня? — спросил холоп.