– Джашг говорил о боли в твоих глазах, – с нежностью произнес ракард, – о зле, что совершаешь, не в силах остановиться, я не верил… теперь вижу, как много правды ведает Лесной Народ. Помнишь, как ты упала под тяжестью оброненных Рхарге веток? Вспомни, ты желала удержать то, что удержать не в силах… но, даже падая, пыталась удержать… Правда о сестре тяжелее тех дров, и, если будешь нести ее одна, упадешь и погибнешь. Семья не только для того, чтобы отдавать себя родным, Ранари, семья – это сила, семья поддерживает и приходит на помощь, так должно быть.
Аршхан говорил на оитлонском, видимо, для того, чтобы не провоцировать отца, а может, понимая, что в таком состоянии мне будет проще слышать родной язык.
– Катриона, – папа занервничал, – что происходит?!
А я смотрела на ракарда и не могла ответить отцу… не могу я! Аршхан улыбнулся, заставив невольно забыть о Лоре и вновь… любоваться природой. Наклонившись, поцеловал кончик моего носа и прошептал:
– Я сам.
И Аршхан начал говорить о древней магии, паразитирующей на чужих жизнях, о моей бабушке, о Лоре… Я слушала его слова и… успокаивалась. Все произошедшее уже не казалось мне фатальным, а отец… он молча слушал, не перебивая и не пытаясь остановить Аршхана.
Открылась дверь, вошла Лориана. Бледная, испуганная. Папа посмотрел на дочь, и в этом взгляде было так много всего: отчаяние, осуждение, боль и… бесконечное чувство вины… Слабые ищут виноватых, сильные берут ответственность на себя… Папа всегда был сильным.
– У нас есть Готмир, – протянув руку Лоре, сказал отец, – у нас есть время, и мы вместе. Мы справимся и с этим!
В отличие от меня Лориана никогда не стеснялась своих слез… Прекрасное светловолосое видение упало на колени перед папой, давая волю душившему ее отчаянию. Мы с Аршханом тихо покинули гостиную моих покоев, давая им возможность остаться наедине…
Прогулка по саду, под лучами склоняющегося к горизонту солнца, была самым приятным моментом за весь этот трудный день. Слуги торопливо убирали белоснежные шатры, садовники – выстроенную на время схватки между Динаром и касеро ограду… Я должна была бы радоваться, но радости не было, и только присутствие Аршхана отвлекало от грустных мыслей.
– Аршхан должен возвратится в Орхаллон, – неожиданно произнес ракард.
Хотя почему неожиданно? Мы как раз подошли к воротам, где нагло объедал кусты его агрраши, а все конюхи сидели едва ли не в кружок и не отрывали взгляда от этого дивного создания.
– Что с ними? – удивленно спросил ракард.
– Природой любуются, – не задумываясь, ответила я.
Аршхан закашлялся, недоуменно глядя на меня, и тут я осознала, что он понимает под «природой любуются».
– Не в этом смысле, – тут же попыталась исправить произведенный эффект.
– Это не кобыла! – возмущенно пояснил Аршхан.
– Да им не важно, – и только ответив, я снова поняла, какими двусмысленностями оперирую.
Рассмеявшись, я обняла своего… кажется, мужа и пояснила:
– В нашей конюшне никогда не было таких прекрасных животных, а конюхи, они же ценители красоты, вот и любуются, пока есть возможность.