— Что?!
Ведьма поднялась, выпрямилась и, не глядя на него, но и не скрывая убежденности в своей правоте, спокойно ответила:
— Ты мне как сын, Динар. Да, рожала тебя не я, но… ты сын мне. И если сам не в состоянии отказаться от девчонки, пусть она от тебя отказывается. Катриона будет помнить, что ты опоил ее! — Мейлина подняла голову и взглянула в серые глаза единственного человека, которого действительно любила. — Она умная, Динар, и выводы сделает. Прости, так будет лучше… для вас обоих.
Правитель Далларии молча взирал на нее, но даже его осуждающий взгляд ранил ведьму.
— Не смотри на меня так, — тихо попросила она, — ты даже не понимаешь, а мне больно так, словно кинжал в груди проворачиваешь. Сынок, прошу тебя… Мне действительно жаль… вас обоих жаль. Но так будет лучше…
— Я тебе доверял! — негромко произнес Динар. — Я доверял тебе больше, чем родной матери, Мейлина!
И, развернувшись, он направился к пристани, злой и раздраженный.
— Прости, — простонала ведьма, закрывая рот ладонью, чтобы он не услышал ее рыданий, — прости, сынок…
Я проснулась на рассвете. Даже не знаю, почему. Сердце стучало так быстро, словно я долго бежала, дыхание тоже соответствовало пробежке, например, по главной лестнице в зал Заседания Дворянства и обратно. А еще давило осознание того, что случилось что-то очень плохое. Странно, у нас матушка обычно страдала различными предчувствиями, а у меня сейчас какое-то послечувствие плохое. Пытаясь восстановить дыхание, села на постели, осмотрелась. Ну, находилась я во дворце Динара, это определенно. Сам рыжий обнаружился спящим на одной со мной кровати, причем, как и я, он был полностью одет и даже в сапогах. Своих сапог я не обнаружила. Зато обнаружила дикую мигрень и провалы в памяти. Точно помню, что плыли по реке, сбежав из дворца… потом помню остров… Вишневый… Рыжую девицу, обнимавшую рыжего… Мейлину тоже помню… Так, а дальше что было? И тут пришло страшное осознание, я вспомнила фразу: «Она точно ничего не будет помнить?» Меня охватил озноб! Вино, женщина и виноватый Динар! Что он сделал?!
Соскочив с постели, я метнулась в гардеробную, но, едва оказалась напротив зеркала — замерла, взирая на свое отражение… Рубашка была застегнута криво! На брюках не оказалось ремня… А сапоги, мои любимые, сделанные из кожи водяной змеи, я не видела их ни в спальне, ни здесь… И я вспомнила высказывания рыжего: «Мы поженимся сегодня» — и чуть позже: «А если появится наследник?».
Что ж, Катриона Ринавиэль Уитримана, ты совершила глупость, он ею воспользовался. Ты знала, с кем собралась путешествовать, и кому, как не тебе, знать, на что способен идущий к цели напролом айсир Динар Грахсовен. Знала, отдавала себе отчет в действиях и вполне могла предположить результат. Динару нужен Оитлон, но не нужна стремительно стареющая Лора! А Оитлон нужен, и остаюсь только я, вот он и пошел на крайние меры… Подло, но действенно, и истинно в духе рыжего. К слову сказать, мой папочка поступил так же: мама выходила замуж, стыдливо скрывая животик, а дед… дед был вынужден дать согласие на брак.
В спальне скрипнула постель, послышалось сонное: «Кат?», а затем раздались торопливые шаги. Динар стремительно вошел в гардеробную, в отражении увидел мой взгляд. Замер на пороге, явно ожидая хоть какой-то реакции.
— Доброе утро! — Я умею быть вежливой, даже после подобного.
Динар смотрел на меня, словно собираясь сказать что-то важное. И он сказал:
— Ничего не было, Кат.
Я вновь оглядела себя в измятой одежде, кивнула и тихо ответила:
— Я доверяла тебе, Динар. Вопреки велению отца я поехала с тобой, потому что… доверяла. Спасибо за тот жизненный урок, что ты соизволил мне преподать. Я действительно забыла, кем являюсь — ты напомнил. Благодарю. Больше не забуду!
Рыжий простонал.
— Будьте так добры вызвать служанок, — все тем же ледяным тоном потребовала я.
— Катриона, — Динар продолжал стоять и не выказывал никакого желания выполнить мою просьбу. — Кат, выслушай меня…