– Закройте двери, чтобы не было слышно ее криков, – холодно приказал военный и ушел из поля зрения.
Я же не кричала. Нет. Просто до крови закусила губу. Ожили все мои детские страхи, и пусть я была уже взрослой, но все, что могла сделать, – это смотреть в камеру.
Может, это сумасшествие, но я представляла за ней лицо высокородного и молила, чтобы он не сдавался. Ведь если он пойдет у них на поводу, меня вряд ли оставят в живых. Я могу быть беременна и живая его противникам не нужна. Сомневаюсь, что они в курсе подробностей нашей интимной жизни, так что меня в любом случае уберут. Больше всего я хотела, чтобы он за меня отомстил. Никогда не была до такой степени кровожадна, но все возможно, когда время твоей жизни ограничено, а те, кто действует во имя блага людей, жертвуют тобой.
Стены давили на меня, как-то быстро стало душно. Я дотронулась ладонью до крышки, прощаясь, и закрыла глаза. Не хотела, чтобы он видел, как сильно мне страшно. Из прокушенной губы потекла кровь, наполняя рот металлическим вкусом. Хотелось надеяться, что от недостатка кислорода я потеряю сознание и агония продлится не долго. Каждый вдох давался с трудом, а выдох приближал к гибели. Как же сильно не хотелось умирать!
Неожиданный стук в крышку заставил меня распахнуть глаза. Мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Над гробом склонился высокородный. Он открыл замки, но крышку не поднял.
«Минуту», – показал мне знаком и, оттолкнувшись, прыгнул вверх, мгновенно изменяясь. Он пробил рогами дыру в потолке и запрыгнул на каркас куба, в котором я находилась. Оттуда, оттолкнувшись, спрыгнул вниз. Началась паника, стрельба.
Оттолкнув крышку, я села, не веря глазам своим. За прозрачной стеной моей камеры царил ад. Смазанной тенью дейгасс метался среди присутствующих, неся смерть. Во все стороны брызгала кровь и летели оторванные части тел. Люди хаотично стреляли, и несколько пуль попало в мою камеру, но стекло выдержало. Совсем недавно я грозила им смертью, но расправа пришла раньше, чем я ожидала, и от нее леденела кровь.
В боевой ипостаси высокородный был выше ростом, но это и все, что можно было сказать определенно, так как глаз не улавливал его движения и что-либо рассмотреть было невозможно. Теперь я понимала, почему он попросил подождать минуту. Меньше чем через шестьдесят секунд все было кончено.
Неожиданное шипение привлекло мое внимание. Подняв голову, увидела, что куб заполняется белым дымом. Газ выходил через дыру в потолке, но я испугалась.
– Астарт!
Через мгновение он непостижимым образом оказался рядом со мной.
– Не дыши, – глухо произнес он, прижимая к себе и вдавливая в свою грудь. Мы переместились, оказавшись в городе на снегу, потом была какая-то каменистая местность, степь, пустыня. Мы как будто мерцали, перемещаясь с места на место, и нигде не задерживались дольше секунды. Остановились среди высоких скал на берегу озера.
– Ты как?
– Жива, – выдохнула я, чувствуя под своей щекой движение мускулов и как уменьшается его тело. Рука лежала на моем затылке, не давая взглянуть вверх. Ничего не могла поделать с любопытством и, высвободившись, посмотрела в его лицо.
Лучше бы я этого не делала! Вид у него был демонический. И это его я называла безрогим?! Сейчас его голову венчали витые острые рога. Лицевые кости изменились, делая черты лица звериными, прежними остались лишь глаза, в которых всполохами сверкали звезды.
– Жива… – выдохнул он и, наклонившись, поцеловал меня. С жадностью, сжимая в объятиях с каким-то отчаянием. Его руки лихорадочно ощупывали мое тело, желая убедиться в моей целостности. И не только руки. По ногам скользил хвост, обвивая и прижимая к нему.
Жива. Сама не могла поверить в это. Пришел. Спас. Никогда не слышала о том, что они могут телепортироваться, и не поверила бы, не увидев своими глазами. После того, как попрощалась с жизнью, и от пережитого ужаса отчаянно захотелось убедиться в том, что жива. Обвив его шею руками, я ответила на поцелуй с не меньшим, чем у него, пылом. Голова кружилась от свежего воздуха, осознания, что все закончилось, и его близости.
То, что мы переместились, поняла лишь тогда, когда уперлась спиной в дерево. Это случилось почти без прелюдий. Не протестовала, когда он срывал с меня одежду. В жизни не испытывала более сильного желание. До рычания, до звездочек в глазах, когда разум затмевают чувства. И когда он вошел в меня, тело задрожало от чистого экстаза. Я умирала от наслаждения, когда он вбивался на всю длину в тесное лоно. Ему приходилось пробиваться внутрь. Я застонала, цепляясь за него.
– Мила… – на мгновение замер он.
– Не останавливайся! – Большего ему было не надо.