Мужики заржали, а Михель, сердечный друг Жанны, хлопнул себя ладонями по бокам и, перекрикивая всеобщий гогот, заявил:
— От бабы! Всё ж у них на уме одно!
— А у тебя не это ли на уме? — обернулась к нему через плечо служанка. — Или мне сегодня ночью дверь запереть?
— Да ты ж замерзнешь без меня! — Он подошел к своей зазнобе, обнял и крепко поцеловал. Похоже, тут дело идет к свадьбе.
— Рэми, — привлек к себе внимание мальчуган, узнавший меня по гитаре. — А ты нам сегодня сказки расскажешь? Да? А споешь?
Помедлив мгновение, я приняла решение:
— Да, малыш. Мы сегодня тут переночуем, и я вам вечером расскажу сказки. Вам какие? Страшные закрытого королевства или другие, какие я еще знаю?
— А нам всяких. И побольше! — крикнула из толпы светловолосая служаночка. — И ту, которая «в далеком-далеком королевстве, где совсем нет магии и колдовства, а чародеи не имеют власти, жил да был один барон. Уже семь жен схоронил он, а наследника у него всё не было, как и не находилось более ни одной семьи, которая согласилась бы отдать за него свою дочь».
Она почти дословно повторила начало одной из моих сказок.
— И про лорда, у которого было три дочки. Одна — умница, другая рукодельница-кружевница, а третья — красавица, — посмеиваясь, затребовал капитан.
Уже через несколько минут нас проводили в комнаты. Обычно в замках подобные предоставляют незнатным, но приличным визитерам, например, курьерам или королевским посыльным. То есть не для прислуги спальни, но и не для дворян. В выделенной нам с Ирмой располагались две добротные кровати, сундук для вещей у окна, на полу толстый половик, а одна стена была теплая, что в стылых каменных замках весьма не лишне даже летом. Уж я-то знаю. Урсул занял соседнюю комнатушку, меньшего размера и рассчитанную на одного жильца.
А вскоре мы трое сидели на кухне, ели горячую сытную, хоть и простую еду, которую готовят для замковой челяди и стражи. Вокруг крутился давешний поваренок и счастливо улыбался во весь рот, встречаясь со мной взглядом.
Урсул сначала хмурился и явно порывался задать мне вопросы, но потом передумал. Внимательно осматривался, слушал, старался держаться к нам с Ирмой поближе, но сам в разговоры ни с кем не вступал. К нему тоже никто не лез, боялись. Потому что дракон — это дракон. И хоть этот не является лордом, как их господин, но всё же.
Глава 8
До вечера время еще имелось, так что успели мы пообщаться и с народом. Поспрашивать, что да как и где всё-таки лекарь. Оказалось, магистр Латиас отбыл вместе с лордом Калаханом, так как на войне целители необходимы еще больше, чем в мирной жизни.
— А какие новости? Что там с этой войной-то? — поинтересовалась Ирма. — Вы ж относительно недалеко от закрытого королевства. Доходят вести?
— Не особо, — поскреб щеку капитан стражи, с которым мы беседовали в этот момент. — Из Дагры вообще ни одной живой души до нас не добиралось. И я не уверен, что оттудова вообще беженцы будут. Там же перевал и этот их купол. А в Дагарре нет необходимости народу переезжать куда. Их-то не трогают, да и мало кто живет в предгорьях у границы с закрытым королевством. Столько веков те сами по себе, что народ уже привык не лезть к ним.
— Но неужели вообще ничего не известно, как там всё проходит?
— Говорят, маги барьер тот взорвали к нечистой матушке. А до того драконы… — тут он покосился на Урсула и кашлянул, — огнем своим поливали и пробить пытались с неба. Да только ничего не вышло, устоял купол, срикошетил, и несколько ящеров… — и снова сдавленный кашель. — Побились крылатые, короче. Но их откачали, живучие же зара… э-э-э… существа.
— Дагрийцы усовершенствовали купол? — переглянулась я с Ирмой. — Я слышала, что была делегация драконов в закрытое королевство. И что они именно сверху пробили тогда купол и приземлились уже там, за перевалом.