Зато Ар тихо спросил:
— Шейсы?
— О да. — И тут я поняла, что реально злюсь на правящий клан. — Видишь ли, тары летели не одни, с ними имелись еще осужденные на казнь шейсы, в количестве полторы тысячи особей мужского пола, и трупы таров, убитых этими шейсами.
— Что? — не понял брат.
Надо было видеть его — черные волосы только подчеркивали побледневшее лицо, глаза сужены, ноздри шевелятся от дыхания, по скулам желваки, челюсти стиснуты, и вообще он был в бешенстве.
— А, видишь ли, у воинов, то есть великих и безупречных таров, — с сарказмом начала я, — есть потрясающий обычай — таскать с собой трупы, чтобы, захоронив их на новой земле, совершить акт возмездия и казнить всех повинных там же, на могилке. Классный обычай, да?
Араван с шумом выдохнул и неожиданно глухим голосом произнес:
— Так поступают все воины…
— Что? — едва не заорала я.
Глядя мне в глаза, Ар повторил:
— Так поступают все воины, Киран. Это традиция Иристана… — Затем сбился, взгляд его стал каким-то рассеянным, и он спросил: — Не Иристана, да?
— Да нет, как раз Иристана, — с горечью ответила я, — но не Энастана точно!
— Я встречала, — вдруг заговорила мама, — в пещерах, там, где были древние и такие несуразные строения, название «Ирания»…
Ирания?! И вдруг у меня очень четко сложилось — Тарстан, Энастан, Иристан… Это получается, Энастан было название тоже тарское, а на самом деле наша планета вообще по-другому называлась?
— Вот гадство! — других слов не было.
Ни у кого не было. Мы сидели, откровенно говоря, потрясенные, особенно мама и Ар. Но мне так только показалось, брат действительно одна кровь с нами, потому что оправился быстро и спросил:
— Что с шейсами?
— А шейсы очень хотели жить, — тихо ответила я. — Хотели настолько, что один из них покончил жизнь самоубийством и… обрел свободу.
Мама удивленно на меня посмотрела, Ар так и вовсе с заметным недоверием. И тогда я пояснила:
— В бабушке Кирате — шейс! И ее мутация — это всего лишь подстройка шейсом захваченного тела под себя.