Кое-кто позади нее оторопело сглотнул, я четко видела, как кадык дернулся, но не проронил и звука и продолжал стоять, практически пожирая маму глазами.
Честно и откровенно — я понятия не имела, что делать в данной ситуации! У меня тоже был шок!
И тут… и тут справа, метрах в двадцати, хрустнула ветка.
Поведение воина изменилось мгновенно! И куда делись оторопь и остолбенелость? И даже голос прорезался:
— Та! — А затем рявкнул так, что горы содрогнулись, не то что мы с мамой: — ТА ЭКАЭШ! НАГЭР ТЭИМ КОРДО!
Перевод был таков: «Назад! Назад, немедленно! Всем отойти на семьсот шагов!»
И собственно, на этом весь мамин веселый настрой сгинул.
И она медленно, очень медленно повернулась к воину… а бюстгальтера на ней уже не было. Так что я вовсе не удивилась, когда из внезапно ослабевших рук Гарданга выпали и лассо, и охотничий нож…
И все же, несмотря на откровенную неловкость ситуации, я вдруг поймала себя на мысли, что они удивительно гармонично смотрятся вместе. Он и она, на скалистом берегу, обрамленном кустарниками, ветер развевает ее темные локоны, солнце озаряет эту удивительную картину…
«Женщина!» — Я чуть не подпрыгнула от испуга.
Нет, все хорошо, но эта эмоциональная связь порой как бы не вовремя.
Устало вздохнув, я миролюбиво ответила:
«Да, мужчина».
И получила взбешенное:
«Так где ты, сердце мое?!»
Ну я огляделась и честно призналась:
«Гуляю. На Иристане, оказывается, столько красивых мест».
В ответ тишина, ну так я еще полюбовалась видом остолбеневшей мамули на фоне не менее остолбеневшего воина-охотника. И все же как здорово они смотрятся вместе…
«Сердце мое, — вновь потребовал внимания Эран, — ты же не станешь мне лгать, правда?»
«Мм-м… А традиции Иристана запрещают женщине лгать? Но если честно, любимый, то не солгала ни разу — здесь и вправду очень красиво».