Вытащив детей, свалился на мостовую, как мешок, набитый известной податливой массой. Хотелось превратиться в камни брусчатки, чтобы лежать, как они, неподвижно, годами и десятилетиями. Нет желания даже дышать, не говоря уже о более серьезных телодвижениях.
Но упорства мне не занимать. В примороженном мозгу с трудом зародилась мысль, что это не та цель, к которой следует стремиться. Я в этот город заявился не ради того, чтобы грязным булыжником становиться.
Неимоверным усилием воли заставил себя подняться и начал приседать все быстрее и быстрее, разгоняя кровь, возвращая подвижность в закаменевшие колени.
Заставить детей проделать то же самое оказалось куда труднее. Однако мой педагогический талант оказался на высоте. Пусть и с применением карательных методов, но я оживил парочку быстро.
Сафи, начав наконец взирать на мир осмысленно, перепуганно вытаращилась на что-то за моей спиной.
Я тут же рванул в сторону, одновременно разворачиваясь и проклиная себя за ротозейство. То, что вначале площадь показалась пустой, еще ничего не означает. Оказывается, это место популярно и по ночам, кто угодно может подтянуться в любой момент.
За спиной, шагах в семи, опираясь на алебарду, стоял высокий немолодой мужчина. Это был стражник Вастер, командир патруля, которому недавно лидер бандитов выговаривал за то, что тот явился, хотя его здесь быть не должно. Что весьма наглядно демонстрировало серьезнейшие нелады в осажденном городе.
Мрачно глядя на меня, Вастер без эмоций, будто мысля вслух, заговорил:
– Нижний город умирает. Но это мой город. Я все еще отвечаю за порядок. Пытаюсь отвечать. Родители этого мальчика – торговцы благородной кожей. Они побежали в свою гильдию. Будут искать управу на Лент. Управу не найдут, но там их хотя бы не тронут. Нет у Лент пока что такой силы, чтобы гильдию разнести. Она почти крепость, а серьезного оружия у них нет. Мальчика надо спрятать, хотя бы ненадолго. Только не в гильдии, туда почти вся эта толпа кинулась. Вон там, – Вастер показал на один из переулков, – стационарный патруль. Туда тоже не надо идти, даже я не знаю, на чьей стороне они этой ночью. Сами решайте, лучше мне не знать, где вас искать. Я ничего не видел и не знаю. – Развернувшись, стражник пошел прочь, на ходу задумчиво бросив: – Ну надо же, какой популярный фонтан. Даже ночью полно народу…
Я уставился на мальчика, стучащего зубами на всю площадь.
– У тебя тут есть родные рядом? Кроме родителей?
Тот покачал головой:
– Р-рядом н-нет. Т-только за П-портовым рынком.
– Покажешь, в какой стороне? – спросил я.
Сафи на это заявила почти нормальным голосом:
– Ты опять опух?! Да ночью легче в Верхний попасть, чем туда добраться. Это или через Гнилую стену, или через район Черепов. А они с Лентами заодно.
– Тогда куда?.. – мрачно вопросил я, проклиная новую проблему, свалившуюся на голову.
– Как это куда?! – удивилась девочка. – Конечно же к Кубе. Куба разберется.
Путь к логову Кубы оказался запутанным и тернистым. Мы, естественно, первым делом рванули по кратчайшему маршруту. То есть по своим следам. И тут же едва не нарвались, уткнувшись в подобие стационарного поста. Только дежурили здесь не стражники, а бандиты. Спасибо моему ночному зрению, успел заметить их до того, как они услышали наши шаги или кашель спасенного мальчика.
К сожалению, бедняга оказался весьма шумным. Даже зубами стучал так, что в ночной тишине за полквартала было слышно.