— Кат… — донесся до меня крик Динара, — Катенок…
А я упала в обморок — впервые в жизни. Раньше себе подобного не позволяла…
— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — Придворный лекарь осторожно щупал пульс. — Знаете, айсира, много лет был убежден, что дамы хлопаются в обморок исключительно в силу привычки, но вы меня удивили. Как можно, ваше высочество?
Лежу и смотрю на балдахин… Где-то внутри болит сердце. Сильно-сильно болит. За дверью слышатся тревожные разговоры, и, судя по всему, там не только члены королевской семьи.
Я села, посмотрела на сухонького старичка, который наблюдал меня с детства. Не лечил, потому что я никогда не болела. И вот смотрю я на него, и понимаю, что сейчас выйдет, скажет всем, что принцесса пришла в себя и… начнется.
— Знаете, — я слезла с постели, — думаю, будет лучше, если меня просто оставят в покое.
— Мне кажется… — неуверенно начал лекарь.
А я открыла портал и шагнула в пространство библиотеки. Когда закрывала, слышала отдаленный топот ног. Да, я трусиха! Сознаюсь! Но стоять там, перед всем народом, и делать счастливое лицо в тот момент, когда отец объявит о бракосочетании Лорианы и Динара, — это слишком даже для меня.
И я, захватив какую-то любовную историю, засела за стеллажами, как в далеком детстве, погружаясь в омут чужих чувств. На желтоватых страницах принц и принцесса сходили с ума от взаимных чувств… отложила на пятой странице. Встала, пошла искать зеркало. Огромное и во всю стену, оно стояло между маленьким окошком и стеллажом со старыми книгами. Запыленное такое зеркало было. Но отражение все равно имелось. И там отражалась я. Хорошенькая, должна признать, а может, я просто выросла и научилась принимать себя такой, какая я есть. В любом случае я себе очень нравилась. Гордо вскинув подбородок, я захватила какой-то свод древних законов и потопала в свой собственный кабинет. Давно хотела ввести закон, запрещающий магам торговлю спиртными напитками. Да, я злая и на память не жалуюсь, а семедейка вызывает привыкание. Вот мне, например, сейчас очень ее хочется.
Сначала кабинет посетили мои министры. Откуда они узнали, что я готова к работе, не ведаю, но пришли все, с предложениями, прошениями, жалобами… Потом прибыл Хантр, получил разнарядку на обыск в гильдии магов. Когда появились Свейтис и Райхо, у меня уже рука болела, и я с радостью доверила им записывать под диктовку и разбирать прошения, поданные министрами.
Ближе к вечеру явился Динар. Злой, но уже успокоившийся, и в зубах у него была травинка, которую он нервно грыз.
— Шенге сказал, что ты давно с сердцем не разговаривала, — заявил даллариец.
— Шенге виднее, — согласилась я, выписывая формулу той магической дряни, которую нужно запретить. Можно было бы просто вписать название, но в этом случае у магов будет шанс сменить название и продолжать дальше свою подпольную деятельность.
— Кат, ты раньше в обмороки падала?
— Не приходилось.
— А сегодня это что было?
— Не знаю. — Я раздраженно смяла листок, в котором допустила ошибку, отвлекаясь на общение с Динаром.
В дверь постучали. Райхо торопливо поспешил открыть, и он же принял конверт у посланника кесаря.
— Только не это, — прошептала я. — До первого дня лета еще двенадцать суток!
Однако конверт был тут. Дрожащими пальцами я раскрыла его, достала послание и прочла: