Восход Черной звезды

Еще раз осмотрелась – перекресток двух равнозначных пешеходных дорог. К слову, город, похоже, весь был предназначен исключительно для пешеходов: чистые, выстроенные из белого камня стены окружающих зданий, чистая выбеленная дорога. Нет, определенно не то.

И я двинулась дальше, старательно глядя себе под ноги. Гнев рассказывал, что любые преступные сообщества всегда ставят метки, по которым их можно найти, главное, уметь видеть то, что выбивается из общей картины. Правда, сложность в том, что мне и общая картина не особо известна, но я искала. Шла по абсолютно пустым улицам, делая вид, что совершенно не заметила двух драконов в небе и нескольких следующих впереди на значительном расстоянии светлых. Уж не знаю, кто озаботился, но похоже, все, что мне планировали показать, – это город. Пустой город. Случайно не это ли имел в виду кесарь, сказав, чтобы я возвращалась к ужину? Не знаю, на кого он рассчитывал – на Эдогара или же на Тэхарса с его драконами, но если на отсутствие преступности, то сильно просчитался. Как минимум потому, что год здесь правили темные, и как максимум потому, что сам никогда не шел на сговор с преступностью, не считаясь с ее возможностями по причине обладания феноменальной силой. У меня феноменальной никогда не было, посему я преступниками и не брезгую, чего, видимо, нашему бессмертному не понять.

Еще не менее получаса я бродила по улицам, под нарастающие смешки не обременяющего себя правилами приличий Тэхарса, а затем нашла!

Это, как я и ожидала, оказалось лезвие. Сломанное лезвие ножа, едва заметно поблескивающее в щели между стеной и дорогой.

– Что-то нашли? – поинтересовался Тэхарс.

– Угу, новую грань отчаяния, – язвительно ответила я.

И свернула, следуя указателю.

Следующей подсказкой была сломанная монета, я сделала вид, что не заметила ее, и прошла, наступив. Затем, до упора пройдя в конец узкого проулка, я остановилась, оглядывая, казалось, глухие стены. Здесь обязательно должен был быть наблюдающий, гарантированно должен был быть – но я была встречена звенящей пустотой. Это несколько огорчило, как и сгущающиеся сумерки, не позволяющие мне достаточно внимательно исследовать стены.

– Уважаемый Эдогар, вы не могли бы мне посветить? – поинтересовалась я у явно шокированного моим поведением главы моей канцелярии.

– Я могу, – перебил попытавшегося ответить светлого Тэхарс, протянул руку, и от его ладони вверх метнулся столб рычащего пламени.

Естественно, нормального света пламя не давало – огонь же. И судя по довольной усмешке дракона, именно этого он и добивался.

Что ж, я посмотрела на явно издевающегося Тэхарса, на не рискнувшего ему возразить Эдогара, на огонь… набрала побольше воздуха и со всей мочи заорала на весь город:

– Пожаааааааар! Горииим! Спасайся, кто мооооожет!

Чем шокировала до невероятности светлого, потрясла дракона и заставила испуганно приоткрыть дверь действительно находящегося здесь наблюдающего. Последний, чуть открыв каменную, имитирующую кладку дверь, попытался быстро прикрыть ее обратно, но было поздно.

– Открывайте, уважаемый, – потребовала я, развернувшись к столь долго отыскиваемому объекту. – И по-хорошему. Мы ведь не хотим, чтобы присутствующие поблизости драконы разобрали ваше специфическое заведение по кирпичику, не так ли?

Нервно вздрагивающий светлый, какой-то на удивление тощий и гнутый, нехотя открыл дверь. Я прошла с гордым видом победительницы, воспользовалась предложенной рукой Тэхарса, чтобы с королевской грацией спуститься по узкой винтовой лестнице вниз, под город, и с самой очаровательной улыбкой явиться в широкий просторный зал с кирпичными стенами, заполненный сидящими за низкими столиками преступниками Эрадараса, сверкающим в углу, заготовленным, видимо, для бегства порталом и восседающим на троне темным.

Да, королем преступного мира оказался действительно темный. С темной кожей, красными глазами, черными, ниже плеч, волосами и клыкастой улыбкой, сверкнувшей в полумраке сего скрытого от глаз заведения.

– Невероятно, – низким, волнующим голосом произнес тот, кого я особо еще не разглядела.

– Удачного вечера вашему дому. – Я решила, что подобная фраза придется к месту.

Сотник нередко упоминал, что для преступных сообществ в чести начинать разговор с доброго пожелания «хате».