– Мне это в тебе очень нравится. Я это уже говорил и повторяю снова.
– Вот только ты рушишь мой мир.
Я отстранился:
– О чём ты?
– О твоей правильности, что подняла на уши всю крепость.
– Тебе ведь тоже нравилось, что я такой?
Она отвела глаза, принялась перекладывать книги на столе.
– Всему есть предел, особенно если твоё имя обсуждают в половине свежих сплетен. Я не желаю, чтобы в них звучало и моё.
– Олая, – я сам ощущал, как дрогнул мой голос, – месяц-два и всё вернётся в прежнюю колею, забудется.
– Может и так. Но я узнаю об этом со стороны. Из тишины этого зала.
– Погоди…
Она перебила меня.
– И не смей пользоваться своим трансом! Это подлая уловка в разговоре.
– Хорошо, – я кивнул, собрался, словно перед схваткой. – Говоря прямо – ты хочешь расстаться?
– Верно.
– И причина – то, как я несу службу?
– Скорее лишние разговоры о тебе. И проблемы, что ты принёс людям.
– Кого-то из близких наказали? – я потянулся взять её ладошку. – Мне жаль, правда.
Но девушка отпрянула, оставив мою руку висеть в воздухе.
– Но на службе бывает всякое, Олая. А Устав есть Устав. Тебе ли, дочери офицера, не знать этого? Особенно здесь, в северном затворе границы?! – я заставил себя успокоиться – без Саха это оказалось нелегко – и уже тише предложил. – Давай вернёмся к этому разговору через месяц, когда всё уляжется?