В какую-то секунду ей показалось, что сейчас он вернется к своему делу. Преспокойно обернется к играющим мальчишкам, еще и прокричит им в поощрение что-нибудь вроде «давай-давай»…
Сколько раз она ошибалась? Видела ЕГО в других людях?
Первый раз — давным-давно, в машине Семироля. Потом — в том склепе-небоскребе, дворце Толкователей, когда свет слепил глаза, а голова торчала в пасти каменной зверушки. А теперь слепят солнце и снег…
— Привет, Хмель. Ты неважно выглядишь.
— Привет, Кромар, — отозвалась она в тон. Просто по инерции. — Зато ты выглядишь превосходно.
Он поднял брови:
— Не узнаю тебя… Где же отсроченная реакция?
— Просто время здесь идет слишком медленно, — отозвалась она шепотом.
Хотелось спросить что-то совсем уж глупое. Например: «Это действительно ты?!»
Что ему сказать-то? Господи, Создатель, о чем с ним говорить? После всего, что случилось?!
Она действительно плохо выглядит. Просто ужасно. Но… «Неважно выглядишь» — все, что может сказать человек, впервые увидев свою бывшую жену с огромным животом?!
Она так и топталась бы, переминаясь с ноги на ногу, если бы тот, кто сидел на скамейке, не подвинулся. Будто приглашая усесться рядом.
Мальчишки верещали. С момента, когда сидящий на скамеечке обернулся, было забито уже два гола — по одному в каждые ворота; наверное, со временем действительно творилось что-то неладное. Или оно попросту приспособилось к ритму Ирениного восприятия?..
— Кто это? — она указала на мальчишек.
Он пожал плечами:
— Да так…
— Одна моделька?
— Да… Одна моделька. Ты угадала.
Иренина длинная тень на снегу казалась автономным, совершенно самостоятельным существом.
— Садись, Хмель…