Петля дорог

22
18
20
22
24
26
28
30

Ей любопытно было следить за сменой выражений на его лице. Он кивнул, задумавшись лишь на мгновение. Или не поверил?

Она рассмеялась:

— Вижу, ты славный парень… И храбрый. Ты умеешь читать?

Он помотал головой — почти не замешкавшись; впрочем, для ее глаза «почти» не существовало. Она оборвала смех и нахмурилась:

— А вот это плохо. Зачем ты врешь?

Он сделался красным, как самая большая из ее роз. Даже глаза увлажнились — надо же!

— Я не сержусь, — она смягчила голос. — Но только врать больше не надо… Письмо не читай. Отнесешь — приходи сюда же и жди. Если сделаешь все, как велено… Подумаем о награде. Понял?

Он выслушал адрес и отступил, судорожно сжимая заветный листок. Она помахала ему рукой — и с чистой совестью возвратилась в общество коровы.

Он пришел на закате. После ужина женщина без особой надежды подошла к решетке — и увидела его, стоящего на прежнем месте. Он поднял голову, и она разглядела на его лице темный кровоподтек.

Не долю секунды ей сделалось неуютно. Нельзя сказать, чтобы она почувствовала себя виноватой — просто неловко, неудобно, непривычно на сердце. К счастью, странное чувство почти сразу и прошло; она поманила юношу пальцем.

Его походка чуть изменилась. Он шел как-то боком, горбясь и подволакивая ногу. Подошел и остановился под решеткой, глядя не женщину снизу вверх. Глаза были серые.

— Отнес?

Кивок.

— Вижу, благородный господин прочел послание?

Снова кивок.

— А ты? Прочел?

Пауза. Она перестала видеть его глаза — теперь перед ней была пышная шапка спутанных русых волос. Длинное молчание; наконец, обреченный кивок.

Она рассмеялась:

— Ну, молодец! Ты прочел, знал, что написано — и все равно понес?

Плечи парня поднялись — и опали.