Ей захотелось спрятаться. Хоть на дно ручья; с трудом поднявшись, она побрела вниз, к воде. Она так тщательно уничтожила следы толченого стекла на камне… Она так долго смывала с себя запах духов… Бедный парфюмер. И на дне сознания — маленькое колючее сожаление: со смертью
— …странно идешь. Не заболела?
Она через силу улыбнулась. Невозмутимость, доброжелательная невозмутимость; она подняла глаза, оглядывая кроны над головой:
— Я… Все хорошо. Можно… поговорить?..
Она сама не знала, зачем ей это понадобилось. Та, отравительница из страшной сказки, обязательно заводила беседу с уже отравленной жертвой и наблюдала, высматривала, как бледнеют постепенно щеки, как срывается голос, как в глазах появляются ужас и осознание смерти… А перед этим было полчаса милой беседы…
— О чем? О бродячих менестрелях?
Он не настроен на любезности. Он хочет ее отпугнуть; подавив содрогание, Илаза улыбнулась:
— О… скрутах. Я не знаю, кто это такие, и потому я…
За ее спиной звонко щелкнул сучок. Она вздрогнула, но не обернулась.
— О скрутах мы говорить не будем.
Ей померещилось, или его голос действительно чуть изменился? Отчего — от запретного вопроса? Или толченое стекло?..
— Не будем, — согласилась она сразу же и с готовностью. — Но… тогда о… пауках?
Воистину, ее тайна придала ей смелости. Та, отравительница, наверняка говорила с жертвой на весьма скользкие темы — чтобы посмотреть на удивление, в последний раз проступающее на быстро бледнеющем лице. Жаль, что Илаза не видит лица… собеседника.
— Гм… — похоже, он удивился-таки, его интонации сделались более человеческими, чем когда-либо. — А зачем о них говорить? Ты что, пауков не видела? Пауки счастливы, когда сыты… Когда голодны, злы…
Никогда прежде он не был таким разговорчивым. Илазе казалось, что она в утлой лодчонке несется навстречу водопаду — брызги в лицо и захватывает дух.
— А… сейчас они сыты?
Поросенок без головы. Медленно ослабевающая паутина. Нажрался, ох как нажрался… И, может быть, в последний раз?..
По веткам над ее головой пробежала тихая дрожь. Илазино сердце прыгнуло, как лягушка; она понятия не имела, как умирают от толченого стекла. Как умирают чудовища.
— Сейчас, — медленный ответ, — сейчас — да…
Он чувствует неладное? Возможно, не стоило заводить этого разговора? Уйти? Переменить тему?..