– Уж и не знаю.
– Не ранен, я спрашиваю?
Он прикоснулся к повязке.
– Не больше, чем до начала… видать, нынче я любим луной, как говорят жители холмов. – Посмотрел единственным глазом на ее окровавленное плечо, руку в крови. – А вы ранены.
– Урок фехтования оказался опасным.
– Может, перевязать?
Она кивнула в сторону выхода.
– Если мы успеем умереть от кровотечения, нам, считай, повезет.
– И что теперь делать?
Монца открыла рот, но ничего не сказала. Сражаться бесполезно, даже будь у нее на это силы. Дворец набит солдатами Орсо. Сдаваться тоже бесполезно, даже будь она готова это сделать. Хорошо, если убьют здесь, а не потащат в Фонтезармо. Бенна часто предостерегал ее против привычки не заглядывать далеко вперед. И, похоже, был прав…
– У меня есть мысль. – На лице Дэй неожиданно расцвела улыбка.
Девушка ткнула пальцем вверх, Монца, щурясь от солнца, посмотрела на крышу. И увидела притулившуюся на краю маленькую фигурку – черную на фоне светлого неба.
– С чудесным утром всех! – Вот уж не думала она, что будет когда-нибудь так рада услышать нытье Кастора Морвира. – Я надеялся увидеть знаменитую коллекцию герцога Виссерина, но, кажется, основательно заблудился. Может, кто-нибудь из вас, добрые люди, подскажет, где ее искать? Говорят, у герцога имеется величайшее творение Бонатине!
Монца указала окровавленным пальцем на мраморные обломки.
– Кое-что от него еще осталось!
Рядом с отравителем появилась Витари и проворно принялась спускать веревку.
– Мы спасены, – сказал Балагур таким тоном, каким обычно говорят: «Мы погибли».
Радоваться у Монцы уже не было сил. И уверенности в том, что она и впрямь рада, тоже не было.
– Дэй, Трясучка, идите первыми.
– Конечно. – Дэй, бросив арбалет, кинулась к веревке.