Северянин еще мгновение хмуро смотрел на Монцу, потом последовал за ней.
Балагур уставился на Коску.
– А с ним что?
Старый наемник, казалось, задремал.
– Будем поднимать. Берись.
Бывший арестант обхватил его рукой за спину, приподнял. Коска тут же очнулся и поморщился.
– Ох… нет, нет, нет, нет, нет.
Балагур осторожно опустил его, и Коска, тяжело дыша, покачал головой.
– Не стану я мучиться с веревкой лишь для того, чтобы помереть на крыше. Здесь место не хуже всякого другого, да и время пришло… Я много лет обещал это сделать. И на сей раз, наконец, сдержу слово.
Монца присела рядом с ним на корточки.
– Уж лучше я опять назову тебя вруном, и давай, прикрывай мне спину дальше.
– Я прикрывал ее только потому… что мне нравилось смотреть на твою задницу. – Он ухмыльнулся, сморщился и глухо зарычал.
Грохот у выхода усилился.
Балагур протянул Коске его меч.
– Когда придут… не хотите?
– Зачем? Он уже сделал свое дело, довел меня до этого плачевного состояния. – Коска попытался подвинуться, снова сморщился. Лицо его приобрело тот восковой оттенок, какой бывает у мертвецов.
Витари и Морвир втянули на крышу Трясучку. Монца кивнула Балагуру.
– Ваш черед.
Тот постоял еще мгновение над Коской неподвижно, потом заглянул ему в глаза.
– Хотите, я останусь?