– Имеете что-то против?
– Сбросил меня один как-то с лестницы. С тех пор и недолюбливаю. Почему Трясучка?
Вопрос застал его врасплох.
– Чего?
– Я слышала, на Севере мужчина должен заслужить свое имя. Не то делами, не то еще чем-то. Так почему Трясучка?
– Э… – Меньше всего ему хотелось выглядеть дураком перед Монцей. Он еще надеялся однажды снова оказаться в ее постели. И потому соврал: – Враги трясутся при виде меня от страха, вот почему.
– Надо же. – Витари отступила от двери, пропуская гостей, и, когда Трясучка подныривал под низкую притолоку, одарила его насмешливой улыбкой. – Какие трусливые у тебя, однако, враги.
– Саджам говорит, вы многих здесь знаете, – сказала Монца, когда хозяйка ввела их в маленькую комнату, освещенную только пламенем очага.
– Я знаю всех. – Витари сняла с огня дымящийся котелок. – Супу?
– Не мне, – ответил Трясучка, прислоняясь к стене и складывая руки на груди. Ему еще хорошо помнилось гостеприимство Морвира.
– И не мне, – сказала Монца.
– Как хотите.
Витари, налив себе кружку, села, закинула одну длинную ногу на другую и принялась покачивать острым носком черного сапога.
Монца заняла единственный оставшийся стул, слегка поморщившись, когда на него садилась.
– Саджам говорит, вы многое можете.
– Зависит от того, что вам нужно.
Монца взглянула на Трясучку. Он пожал плечами в ответ.
– Я слышала, в Сипани собирается прибыть король Союза.
– Собирается. Возомнил себя, похоже, великим государственным деятелем. – Витари улыбнулась, показав два ряда ровных, острых зубов. – Хочет принести в Стирию мир.
– Сейчас?