Парри был готов повиноваться. До сих пор он всегда повиновался приказам. Но его рука не хотела отпускать тетиву! Женщина подходила все ближе, вопя во весь голос – и это еще больше усиливало ее сходство с его матерью. Люди, следуя ее примеру, принялись тоже понемногу выдвигаться на мост, ближе к воротам.
Он еще раз облизнул губы. Черт! Как-то это неправильно – вот так взять и пристрелить ее.
Парри медленно опустил лук.
– В чем дело?!
Парри снял стрелу с тетивы и, не зная, что с ней делать, спрятал за спину.
– Это неправильно, – проговорил он.
Ритингорм ухватил его за отвороты мундира:
– Я отдал тебе приказ!
– Это верно. – Все теперь смотрели на них. – Мне очень жаль, сэр.
Ритингорм потряс его.
– Что это, черт возьми, а? Измена?
Что он мог ответить? Он только моргнул и сглотнул, стискивая за спиной стрелу, и покачал головой.
– Нет, сэр… не думаю. – Честно говоря, он и сам не знал. – Просто… как-то это неправильно.
Ритингорм отшвырнул его к стене. По бокам его узкого лица сжимались и разжимались мускулы челюстей.
– Сержант Хоуп!
– Сэр! – рявкнул сержант.
Ритингорм ткнул пальцем в Парри:
– Убейте этого человека!
Сержант Хоуп, опустив голову, разглядывал свой короткий меч. Широкий клинок, попав в длинную полосу света из бойницы, поблескивал в полумраке. За своим старым капитаном Хоуп был готов идти хоть в ад. Он и ходил – тогда, в Стирии. Но не за этим маленьким говнюком. Этим мелким ублюдком с его чистым выговором, с его бледным лицом и тонкими пальцами, с его треклятым парфюмом. В особенности когда он приказывает убивать хороших людей. Приказывает стрелять в жителей Адуи. Сержанту пришло на ум, что у него больше общего с ломателями, распевающими песни по ту сторону моста, чем с этим Ритингормом. Это ведь просто люди. Люди, которые хотят, чтобы их выслушали. Люди, которые с трудом сводят концы с концами, в то время как другие имеют в десять раз больше, чем им нужно.
Двадцать лет он делал то, что ему велели. Никогда не думал о том, что может быть по-другому. Но сейчас, вдруг, в одно мгновение, словно у него под носом щелкнули пальцами, он решил, что с него хватит.