Юранд, морщась, потер вмятину на своей куртке.
– Есть ли хоть что-нибудь, что вы делаете плохо?
– Есть. – Она одарила его своей самой нежной улыбкой. – Я совершенно не умею проигрывать. Клянусь, я это делаю хуже, чем кто угодно другой!
Зури сидела посреди позолоченной необъятности лорд-регентской приемной залы в лужице света от лампы, делая пометки в своей записной книжке.
– Как прошла тренировка, ваша светлость? – спросила она, откладывая карандаш.
– Тебе вовсе не обязательно называть меня светлостью, Зури, по крайней мере, когда мы одни.
Зури выгнула черную бровь:
– А как тогда? «Моя курочка»? «Моя голубка»?
– Почему бы не просто «Савин»?
– Хорошо, Савин, так как же прошла ваша тренировка?
Та потерла боковую поверхность мизинца, натертую эфесом длинного клинка.
– Я немного заржавела, но это быстро отполируется. И кажется, мне удалось пощекотать молодого лорда Юранда в том месте, где он наиболее щекотлив.
– Я в вас не сомневалась. – Взглянув Савин в глаза, Зури подняла бровь еще выше: – Остается только поглядеть, удастся ли ему с таким же искусством пощекотать вашего мужа.
– Зури, ты дьявол!
– Боюсь, мой наставник по писаниям был бы во мне глубоко разочарован.
– Кажется, тебя только радует такая перспектива.
– Очень возможно. Как вам понравились проекты?
Савин прошлась по плиткам, уже исцарапанным механической ногой лорд-регента, и бросила стопку чертежей на боковой столик, под извечно неодобрительным взглядом нарисованного лорд-маршала Кроя.
– Есть совершенно ужасные. Например, нам предлагают построить треугольный Круг лордов. Или похожий на свадебный пирог. – Она вытряхнула из рукава коробочку и взяла маленькую понюшку жемчужной пыли. Просто чтобы держаться на плаву. – Но были и неплохие идеи. – Она подавила желание чихнуть. – Место уже расчищают. Не пройдет и десяти лет, и у Союза будет новое сердце, больше и лучше прежнего.
– Прогресс! – Зури позволила себе легкую улыбку. – Кто бы мог подумать, что у Союза может быть большое сердце…