Приближалась Московская кольцевая. Павел уже начал верить, что вырвется за город, обойдётся без неприятностей, — и тут неожиданно широкое шоссе сузилось равно наполовину: часть полос перегораживали странные железные конструкции, вроде противотанковых ежей; две патрульные машины, посверкивая синим пламенем мигалок, следили, чтобы транспортный поток добросовестно вписывался в новые дозволенные рамки. Останавливать — никого не останавливали, с проверкой не лезли. И всё-таки, преодолев препятствие, автомобили начинали катиться намного медленней, чем прежде. Пробки, в полном смысле этого слова, не наблюдалось, что внушало лёгкий оптимизм: если машины двигались, хотя и едва-едва, значит, на МКАД и за кольцевую им перебираться, вероятно, удавалось.
Причина медлительности впередиидущих авто выяснилась через десять минут.
- Ни хрена себе. — Выпалил Павел.
- Что будете делать? — В голосе Людвига наконец-то послышался лёгкий испуг.
На всех съездах с Дмитровского на МКАД и на мосту, позволявшем перемахнуть через кольцевую, выстроились в ряд десятки единиц служебного транспорта. Здесь были полицейские машины, машины МЧС, «газики» военных. Разноцветные мигалки создавали видимость чего-то праздничного — новогоднего гуляния или клубной вечеринки. А прямо посередине моста, словно одинокий айсберг посреди океана, возвышался достопамятный восьмиколесный медицинский фургон. Он как будто намекал: один поворот руля, один полный оборот огромных колёс — и тонкий ручеёк легковушек и «газелей» будет перекрыт. Казалось, только лень водителя фургона причиной тому, что восьмиколёсник всё ещё обтекают автомобили. Делали они это медленно, крадучись, трусливо. И почти каждый — после проверки инспекторами ГАИ. Действовали сразу несколько бригад; довольно слаженно и чётко, на «раз-два-три»: взмах полосатого жезла, беседа с растерянным водителем, приказ двигаться дальше или отъехать к обочине.
- Я буду прорываться, — управдом взъерошил волосы, — Только это и остаётся.
- Не смешите, — Людвиг презрительно фыркнул, — сколько вы сможете выжать на этой штуке?
- Она тяжёлая, можно попробовать таран. — Павел поражался сам себе: как же быстро добропорядочный обыватель превращается в злобного бунтаря, если его припереть к стенке.
- Смотрите! — Людвиг говорил едва слышно, почти шептал, но шепот его был выразительней крика. — Проверяют не всех! Езжайте медленно, как будто вы ждёте, что вас остановят.
Павел промолчал. Он вцепился в руль «Линкольна» с такой силой, что в ладони впечатались глубокие бордовые рубцы, как будто по шершавой коже ударили кнутом. Но Павел этого не замечал.
Перед ним, словно бы прикрывая катафалк корпусами, двигались джипы и маршрутка. Первый, встретившийся по ходу движения, дорожный инспектор затянул общение с водителем белой «Приоры» и пока не интересовался другими авто. Зато «загонщики» второй и третьей бригад взяли в оборот маршрутку и один из джипов. Второй продолжал медленно двигаться вперёд. Павел вплотную пристроился ему в хвост. Такой сладкой парочкой джип и катафалк миновали ещё два полосатых жезла, обогнули по параболе восьмиколесный фургон с красным крестом. Джип газанул — и стал стремительно удаляться. Павел попробовал было последовать его примеру, но тут же у него перед глазами, как молния или электрический разряд, блеснул проклятый жезл.
- Откуда? — Павел, от неожиданности, ударил по тормозам. Сзади взвизгнул чей-то клаксон.
- Мы их не видели из-за этого мастодонта, — Людвиг показал на восьмиколёсник. — Тут ещё целый выводок серых.
Действительно, за огромным фургоном дежурили ещё три бригады инспекторов ГАИ. Как ни странно, ускорившийся джип так никто и не остановил. Павел видел, как его задние габаритные огни удаляются с приличной скоростью. Что же касается катафалка, в окно Павла уже стучала пухлая рука инспектора.
- Едете порожняком? — Как только Павел опустил стекло, на него дыхнула физиономия гаишника. Лица было не разглядеть: офицер наклонился к окну машины не настолько низко, — но аромат казался странным: не алкоголь, не табак и даже не жевательная резинка. Что-то, похожее на церковный ладан.
- Нет, — Павел неуверенно покачал головой.
- Везёте тело? — Казалось, промокший и усталый гаишник удивился. — На ночь глядя?
- Там мой брат, — Встрял Людвиг. — Я хочу его похоронить дома, завтра, до заката. Это наша религия. Мы должны торопиться.
- Извините, — инспектор смахнул с носа большущую дождевую каплю, — я задам неприятный вопрос: от чего скончался ваш брат?
- Сердечный приступ, — не моргнув глазом, сообщил латинист.
ebooksa