Бабка Матрена очень просилась на праздничную службу, поэтому все семейство отправилось в райцентр.
– Тебя еще дед крестил, – напутствовала Матрена Вовку, – и мне наказывал, чтоб я напоминала тебе о том, что в церкву надо ходить!
Вовка послушно кивал, хотя и побаивался. Ведь как ни крути, а он все-таки оборотень… И как об этом говорить на исповеди? Он поделился своими сомнениями с Мишкой.
– Никакой ты не оборотень, – отрезал друг, – тебе же дед сказал, что ты человек! Просто у тебя способность такая. И предок твой, Вольх Всеславьевич, не был обращенным или одержимым. Он, может, для того и родился таким, чтоб с волколаками бороться. Не зря же его называют Белым Цариком и Волчьим Пастырем. Вот и теперь ты – его прапрапра… короче, его потомок, последний в роду, и способности твои проявились именно тогда, когда надо было людей спасать. Ты и спас. А на исповеди надо о грехах рассказывать, а не о добрых делах.
«Все-таки Мишка настоящий друг!» – думал Вовка, слушая его.
Эпилог
Григорьева искали, конечно, но не нашли, что неудивительно.
Зато нашлись два человека, пропавшие в прошлом году. В районе это событие стало настоящей сенсацией. Но и она скоро забылась. Ведь объяснение об исчезновении выглядело уж очень просто: один сказал, что уезжал на заработки, другой утверждал, что жил у родственников.
Водитель и женщина еще не успели попасть в розыск. К тому же женщина была одинокой, жила замкнуто, в поселке ни с кем особенно дружбу не водила, и хотя соседи заметили, что она пропала, шум не поднимали, да и многие в поселке догадывались о том, что дело тут нечистое. Оказалось, что Григорьев держал в страхе всех обитателей поселка, слухи о нем ходили всегда, но только за спиной и потихоньку. Никто не решился бы вступить с Григорьевым в открытый конфликт. Что же касается водителя, то у него семья на праздники отправилась в город. Так что ни жена, ни дети даже не знали о его исчезновении.
После всех событий племянник Григорьева вернулся в райцентр к родителям, а сын Григорьева заперся в доме и долго не выходил. Соседи сочувствовали, как же, отец пропал, но многие втихомолку радовались. Как бы там ни было, парня жалели, помогали, конечно, кто чем мог. Но он людей сторонился, пускал к себе только дурачка Лешу.
Обо всем этом Вовка узнал, когда приехал в поселок в следующий раз, а случилось это ранней весной.
Бабка Матрена уже стояла в огороде, прикидывая, где какие грядки она разобьет и что на них посадит. Снег сползал с земли, обнажая черные проплешины. Уже прилетели грачи. Сын Григорьева возился с отцовским трактором во дворе под навесом. Вовка зашел его проведать. Вася хоть и боялся его, но все же не так, как раньше.
Он рассказал Вовке о том, что иногда к нему приезжает его родня, что весной он собирается пахать, а потом, наверное, будет поступать в колледж, скорее всего на заочное обучение, потому что в городе жить не хочет.
О Григорьеве не говорили. Да и о чем говорить, если все сказано. Сын мало что помнил из своего детства. А то, что происходило потом, вспоминать не хотел.
Спросил только:
– А ты крещеный?
– Крещеный, меня дед крестил, бабушка рассказывала.
Парень вздохнул:
– Вот и Леша тоже крещеный… И тоже твой дед крестил.
– А ты – нет? – уточнил Вовка.
ebooksa