- Митя, успокойтесь. - с принужденным смешком сказал Урусов. - Вы в лице переменились.
Митя бросил быстрый взгляд в зеркало над камином: из круглого стекла на него пялилась рожа скелета с горящими в пустых глазницах огнями.
Он рвано выдохнул, закрывая лицо руками:
- Как думаете... отец видел?
- Не слепой же он, право-слово! - одновременно с досадой и сочувствием буркнул княжич.
Митя сдавленно застонал.
- Мы идем? Или предпочтете отложить?
Митя медленно отвел ладони от лица. Выпрямился до хруста в спине. И гордо задрал подбородок.
- Конечно же, идем!
Все же сегодня - самый важный день его жизни! Ничто его не остановит! И он решительно направился к выходу.
- Спасибо, милая. - Урусов улыбнулся, принимая шляпу и трость у Маняши.
Горничная повернулась подать Мите его вещи. Вынырнувшая невесть откуда Леська аккуратно отодвинула Маняшу бедром - и протянула Мите его шляпу и перчатки. С реверансом. Таким почтительным... Таким трепетным... Что это уже выглядело форменным издевательством! И где только научилась?
Урусов тонко усмехнулся, а Митя почувствовал, как его щекам становится жарко. Одарил Леську яростным взглядом, проклятая девка только безмятежно улыбнулась! И ринулся вон.
Глава 4. Кровная знать и кирпич
- Берегись, паныч!
Истошный вопль донесся откуда-то сверху, Митя дернулся в сторону.
Его поймали за рукав и рванули в другую. Рядом, у самого уха, натужно ухнуло, тугой удар воздуха толкнул в лицо, а земля дрогнула.
Митя судорожно закашлялся, ладонью разгоняя взметнувшееся облако серой уличной и золотистой древесной пыли. В дюйме от носков его ботинок лежала рухнувшая с высоты укладка досок.
- Ах, ты ж, бестолочь безрукая! Я кому сказал крепить, кому сказал!
Наверху строительных лесов, покрывающих фасад новехонького доходного дома не много ни мало в четыре этажа, пожилой мастеровой доской охаживал своего подручного. Парень закрывался от ударов и пронзительно верещал: