– Не ожидал, что Беллатрикс Стентон вдруг окажется матерью лорда Арнела.
– Для меня тоже это стало неприятной неожиданностью, – сдержанно произнесла я, отчаянно в принципе пытаясь сдержать все эмоции по данному поводу.
Помолчав, оборотень признался:
– Стентон приказал ее не трогать. Еще тогда, в столице, взял с меня слово, а я, дурак, дал.
– Вы не единственный… – сказать что-либо еще я не смогла.
Мы помолчали.
В отдалении послышался скрип рессор, следом окрик доктора Эньо:
– Скорее! Где она?
И голос служанки, который мы прекрасно запомнили еще с момента оккупирования в целях конспирации шкафа императрицы:
– Следуйте за мной! Я убеждена, ее попытаются скрыть!
ОрКолин скривился, как от зубной боли. Для него, оборотня, все эти игры в притворство и лицемерие были абсолютно неприемлемы – оборотни прямолинейны. Зато обе экономки, переглянувшись и дождавшись от меня кивка, поспешили на звук голосов и к самому началу разворачивающейся пьесы.
– Жаль, Давернетти не успеет, – едва миссис Макстон и миссис МакАверт нас покинули, произнес генерал.
Пожав плечами, я заметила:
– Лорд Давернетти покинул поместье без тарелки, соответственно, главную улику он передал кому-либо из полицейского управления.
И мое предположение подтвердилось, едва конюх завел на конюшню нового жеребца.
– Лорд Гордан, младший следователь, прибыл, – отчитался парнишка ОрКолину.
Собственно, как я и предполагала.
Дальнейшие события разворачивались выше на два этажа, и кто-то, я полагаю миссис МакАверт, услужливо распахнул окно, позволяя нам с оборотнем стать фактически участниками событий – у генерала был превосходный слух, свойственный оборотням, и именно он пересказывал мне наиболее интересные моменты.
Служанка: «Но я сама, своими глазами видела, как леди стало плохо!»
Старая леди Арнел: «О чем вы, милочка? Мой превосходный пирог ели все присутствующие дамы, и, как видите, доктор, все в полном порядке».