– Нет, сэр, – ответил официант, – это средняя ценовая категория.
– А какое лучшее?
– «Бёлль Вью», три тысячи, – произнёс официант, скептически разглядывая его форму, будто сомневался, сможет ли он оплатить хотя бы то, что уже заказано. Эдуард хотел было сказать, что полгода не тратил свою повышенную стипендию и сумеет купить всё меню четырежды, но не стал.
– Пошлите от меня «Бёлль Вью» вон той девушке, – он кивнул в сторону Ив, изучавшей какую-то книжицу за чашкой чаю и куском пирога. Официант проследил направление его взгляда и сочувственно промолвил:
– Для дамы лучше шампанское, сэр.
Эдуард кивнул и протянул ему банковскую карточку. Пока долговязый юноша с расчёсанным прыщом на скуле читал сонет о белом лебеде, зовущем погибшую подругу, заказ был выполнен. Ив удивлённо улыбнулась, пожала плечами, а потом посмотрела в сторону Эдуарда и благодарно кивнула, улыбнувшись уже ему. Пару минут он сидел неподвижно, изучая красные блики в бокале, а потом решительным залпом осушил его и направился к девушке.
– Эдуард Газоян, курсант Военной Академии, – представился он, коротко по-офицерски тряхнув головой. – У вас хорошие стихи.
– Спасибо, – улыбнулась Ив. – И за комплимент, и за шампанское. Составите мне компанию?
– С удовольствием, – смущённо ответил Эдуард, обрадовавшись тому, что она сама предложила, и больше не надо стоять столбом среди зала. А если бы она так не сказала… ну тогда бы он вернулся за свой столик, допил вино и ушёл бы куролесить дальше, а завтра в казарме сказал бы майору Террану: «Да, майор… я потратил увольнение на брагу, поэзию и шлюх», а Терран бы ответил с изумлённо-восторженной интонацией: «Это ж сколько надо пить, чтоб до поэзии допиться?!» и отправил бы его на губу – но отнёсся бы с уважением.
– Любите поэзию?
Официант принёс ещё один бокал и открыл шампанское. Эдуард смотрел, как оно весело шипит в бокалах, и чувствовал, что почему-то ему очень спокойно – видимо, он уже допился до философской умозрительности, за которую майор Терран дал бы ему день карцера: он не любил философов и спокойствия.
– Очень люблю, – признался Эдуард, – но сам писать не умею.
– Зато вы отлично слушаете, – заметила Ив. – Я видела, как вы слушали, это редкость.
– Было неожиданно, – сказал Эдуард, – потому что девушки не пишут про войну. И будто про меня написано. Будто вы очень хорошо меня знали, и написали такое… и именно так. Только я сейчас застрял где-то на середине касыды…
Ив вопросительно изогнула бровь.
– Почему?
– Думаю, вам не слишком захочется услышать ещё одну историю несчастной любви, – Эдуард уже пожалел о том, что вообще стал отвечать на вопрос. Какое ей дело до того, кто кого бросил, тем более в случае человека, которого она знает всего несколько минут. Однако Ив ободряюще улыбнулась:
– Не поверите, у меня сейчас в точности такая же история. Так что давайте выпьем, Эдуард, за то, чтобы всё наладилось.
– И за поэзию, – добавил Эдуард.
– И за знакомство, – сказала Ив, и бокалы мелодично звякнули.